Александр Генис: Американская славистика чутко реагируют на политические перемены. Как мне сказал прошлым летом директор Русской школы в Вермонте, “стоит Путину открыть рот, как у нас появляются пять новых студентов”. И всем им предстоит освоить один из самых трудных в мире языков. О том, как это происходит, преподаватели русского языка в американских университетах рассказывают нашему корреспонденту Владимиру Абаринову.
Владимир Абаринов: Учить иностранный язык значит понять образ жизни и логику его носителей. Это непросто, когда существует культурный барьер. Учителю приходится объяснять вещи, которые кажутся ему очевидными и над которыми он сам никогда не задумывался. Я поговорил об этом с тремя своими знакомыми, преподающими русский язык и литературу американским студентам.
Одна из них – Юлия Трубихина. Она преподает в нью-йоркском колледже Хантера. Для начала я спросил ее, что за люди ее студенты, зачем им русский язык.
Записываются они по разным причинам на русские курсы. В Нью-Йорке у нас огромное русское население. То есть часть – это дети из русскоязычных семей. Часть из них идет на языковые курсы, потому что им все равно нужен какой-то иностранный язык, и сначала многие из них надеются на легкую оценку. Этого почти никогда не получается. Американские нерусскоязычные студенты выбирают русский... ну не знаю почему. Может, потому что всегда хотели, может, потому что интересно, может, в новостях что-то читали, может, потому что русские друзья или русская девушка или молодой человек. Все равно им нужно какой-то иностранный язык сдавать. А вот те кто записывается на литературные и культурные курсы – с ними происходит по-разному. Интерес к культуре или литературе может возникнуть, пока ты занимаешься языком. Это зависит от преподавателя. Если нравится преподаватель, то они идут на литературу и культуру. А некоторые по-настоящему этим увлекаются. Так что тут очень разные мотивации.
Владимир Абаринов: Диана Гратиньи начала учить иностранцев русскому языку еще в своем родном Саратове. Сейчас она преподает в Университете Мерсера, который находится в городе Мейкон, штат Джорджия. Вопрос тот же: что собой представляют ее студенты, чем объясняется их интерес к русскому языку?
Это всегда очень интересный вопрос, и я сама себе много раз его задавала: почему они учат язык? Интерес и мотивация может быть какая угодно. Но вот что с ними происходит в процессе изучения языка и постижения культуры – самое интересное. Все они четко распределяются по двум полюсам: те, кто не принимает культуру, испытывает и трудности с изучением языка. Часто здесь есть психологическая подоплека – не своя собственная лингвистическая какая-то непроходимость, а именно психологические трудности. И есть те, кто влюбляется с первого момента, и что бы с ними ни происходило в России, им все очень нравится. Конечно, с каждым что-нибудь происходит, они все попадают в экстремальные ситуации, но тут-то и проверяется их характер. Так или иначе, многие - большинство! - испытывают горячий интерес к предмету.
Владимир Абаринов: На тот же вопрос отвечает Елена Резникова, преподаватель Юнион-колледжа в городе Скенектеди на севере штата Нью-Йорк.
Елена Резникова: Что их побуждает? Ну в принципе многие из них занимаются либо политологией, либо экологией, либо международными отношениями, поэтому русский язык для них актуален и интересен. Некоторые приходят изучать русский, потому что у них какие-то бабушки-дедушки или более отдаленные предки были из России. Кто-то просто интересуется русской культурой, русским языком.
Владимир Абаринов: Проблемы начинаются с грамматики.
Елена Резникова: Ну конечно, самое первое, что поражает студентов – это грамматика. Студенты в общем-то не подготовлены к такому уровню. Если бы они изучали в средней школе латынь или хотя бы просто серьезную грамматику английского языка, то они, конечно, были бы готовы к этому. Но когда им приходится постигать все тонкости падежей, склонений и спряжений, они начинают немножко паниковать. После того урока, когда им открылись все тайны родительного падежа, все это множество форм, они стонали целую неделю. Ну и, конечно же, как только закончились падежи, начался совершенный и несовершенный вид.
Владимир Абаринов: Но ведь в английском тоже есть совершенная и несовершенная форма глагола.
Елена Резникова: Да-да-да! Они были весьма удивлены, когда они узнали, что в английском языке есть эквиваленты. Когда я им говорила: а вот вы знаете, например, что в английском языке есть present perfect? Они говорили: да что вы? Приведите пример.
Владимир Абаринов: Что такое культурный шок, Диана Гратиньи поняла еще в Саратове.
Первое, что мне приходит на ум в данный момент, это история со студенткой из Нью-Йорка. Это была афро-американка. Она приехала лет 10 назад в Россию и столкнулась с расизмом. Но какого плана расизмом? Люди обращали на нее внимание. Училась она тогда в Саратове, и в провинциальном городе, пусть даже большом, люди обращали внимание на ее внешность, она была очень хорошенькая и, видимо, в кафе, где они отдыхали, делались какие-то замечания, видимо, и запретное в США слово на букву «н» произносилось, и она очень страдала по этому поводу. Вот она не справилась. Очень часто со студентами, не только из Америки, приходится объяснять на уроках... Мы откладываем все наши материалы и объясняем, а почему люди не улыбаются, или улыбаются, но не так, как следовало бы, или не там, или, наоборот - почему они озадачены вашими улыбками...
Владимир Абаринов: Ну а бывают комические случаи.
У меня была семья меннонитов американских. Мама и папа учили русский язык, и у них было три очаровательных малыша. И вот они жили в России, потому что в России тоже есть меннониты, у них есть приход, и папа там священник. Но меня заинтересовало: что именно они показали детям, когда приехали в Россию? Они отправились в Москву, как всегда, на Красную площадь и показали детям мавзолей Ленина, они были в мавзолее. И они сходили в музей космонавтики и показали все эти, знаете, космические корабли, аппараты, Гагарин и так далее. На мой взгляд, очень странный выбор для меннонитов. Мне кажется, это родители что-то из своего детства помнили и хотели это сами увидеть. Так вот. Когда папа и мама приезжали ко мне заниматься русским языком, детей развлекала моя дочка. Ей тогда было 10 лет, и у нее была книжка богато иллюстрированная, которая называлась «Русская история». И там для детей популярным образом со множеством картинок рассказывалась вся русская история вплоть до 60-х годов 20-го века. И там были советские плакаты, посвященные космосу. А перед этим были плакаты, посвященные Ленину, революции и так далее. И вот после одного занятия старший мальчик, ему было лет семь, подошел к родителям и сказал: «Мы сейчас смотрели историю русскую. Вы знаете, что Гагарин полетел в космос и долетел до самого Бога?» Тут повисла пауза. Родители посмотрели на меня, я на родителей. Мой ребенок, конечно, ничего подобного не говорил, то есть это было собственное умозаключение мальчика. Родители попытались открыть рот и объяснить, что, наверно, все-таки не видел, но тут в разговор вступил младший, которому было четыре года, и он заявил очень торжественно: «А Бог был Ленин!»
Владимир Абаринов: А вот, что говорит Юлия Трубихина – о своих студентах.
И сила американских студентов, и их слабость в том, что у них нет контекста культурного. Это проблема большая. Такое впечатление, что не осталось общего контекста. Раньше худо-бедно массовая культура какой-то хотя бы общий контекст давала. Получилось, что с увеличением количества иностранных студентов общего вообще ничего не остается, пошутить боишься – не поймут. И удивительное равноправие совершенно замечательное, отсутствие иерархии. Я помню, как в курсе по русской культуре одна девушка бодро начинала сочинение по Аввакуму (а это, конечно, безумно трудно, мы какие-то фрагменты из Аввакума читали) таким образом: «Как мы говорим у себя в Оклахоме...»
Владимир Абаринов: При чтении литературы студенты прежде всего сталкиваются с незнакомыми реалиями.
Елена Резникова: Например, мы читали Булгакова. То, что касалось всей этой фантасмагорической действительности Москвы 30-х годов, было очень трудно понять. Квартирный вопрос, все эти коммунальные квартиры – мне приходилось очень долго объяснять. Вся эта валютная ситуация...
Владимир Абаринов: Но гораздо сложнее постигнуть образ мыслей и логику поступков героев.
Елена Резникова: Было очень трудно студентам читать «Преступление и наказание». Достоевский сам по себе душу изводит даже русским читателям, а у таких защищенных американских тинейджеров, уж конечно, и говорить нечего. Им было очень трудно понять все страдания, все эти метания главного героя да и всей плеяды персонажей. Катерина Ивановна, по-моему, всем извела душу с ее ряжеными детьми, зваными ужинами и так далее. Студенты задавали много вопросов: почему они все это делают? Почему они себя так ведут?
Владимир Абаринов: С пониманием стихов вообще беда.
Один мальчик – это была «Попытка ревности» Цветаевой... И так это очень сложно для них, а он совершенно не замечает кавычек, интерполирующих реплику «Дом себе найму», и предполагает, что, может быть, Цветаева слишком много денег хотела от любовника. Дом ведь. Слишком дорого любовнику стоила – вот он и не захотел с ней связываться. Наверное, так.
Владимир Абаринов: Еще один замечательный пример различий культур.
У нас была студентка-кореянка. Она изучала русский язык в Литературном институте несколько лет, потом уехала в Корею и стала переводчиком. И перевела русские сказки, в частности «Теремок», на корейский язык. Сказку опубликовали, и она ее привезла в подарок. И тогда мы поставили эксперимент. Мы дали нашим студентам-корейцам эту сказку на корейском языке и попросили перевести ее на русский. Тут вот очень интересно посмотреть, как работают разные культурные коды. Например, в нашей сказке мышка бежала по полю без всякого основания, просто бежала. Они все бегут: лягушка, зайчик – никакого дела нет. А вот в корейском переводе все они бежали с какой-то целью. Мышка искала зернышки, лягушка искала сочную травку, кто-то там что-то еще искал – у всех у них была цель. То есть в корейской культуре никто не может просто так куда-то бежать, должна быть цель. Далее: когда к ним постучался зайчик, то есть в теремке было уже двое животных, и на просьбу «Пустите меня к себе жить» они отвечали всегда одно и то же: «Сейчас посоветуемся». И они начинали советоваться, можно пустить следующего зверя или нельзя. И когда дело дошло до медведя, то звери разделились. Сильные звери – волк, лисичка – говорили: «Медведь большой, он нас раздавит». Потому что они знали. А мелкие звери считали, что он будет их защищать. И поскольку их было больше, мышка, зайчик и лягушка выиграли голосование и пустили медведя, и потом случилось то, что случилось. Конечно, перед нами уже совершенно другая сказка. Адаптированная для понимания корейцев.
Владимир Абаринов: Интересно, а бывает так, что студенты заставляют учителя увидеть ситуацию под новым, неожиданным углом?
Елена Резникова: Мне кажется, то, что замечают иностранцы, - это, скорее всего, абсурдность того, что описывается в литературном произведении. Очень многие ситуации, какие-то идиосинкретические особенности героев, совершенно какие-то безумные, абсурдные, не имеющие никакого смысла в нормальной, здравой ситуации. То есть очень часто они противоречат здравому смыслу. Это отлично видно на примере прозы Петрушевской - ее героев.
Владимир Абаринов: Юлия Трубихина считает, что c современными студентами традиционные методы преподавания не работают.
Вообще современные студенты, они просто иные. Они в целом мало читают, но зато они абсолютно визуальные. Им трудно сосредотачиваться на чем-то одном долго. Поэтому учебный процесс получается как телевидение, с рекламными паузами – перед ними надо спеть или станцевать. Фигурально выражаясь.
Владимир Абаринов: А Диана Гратиньи верит, что все эти муки не напрасны.
А это вот крест русского языка. И русской литературы, и России. Они настолько вас втягивают и засасывают в себя... Кажется: да ладно, побыл здесь, уехал и все. Но нет. Вот берет за сердце и держит. И потом они начинают метаться: мы хотим приехать - и приезжают, и зачитываются, и вчитываются, и становятся переводчиками, исследователями. А все начинается с совершенно невинного: ничего не знал, решил попробовать.
АБАРИНОВ
С нами были преподаватели русского языка и литературы в американских колледжах Елена Резникова, Юлия Трубихина и Диана Гратиньи.
Нас встречает Калинка. Когда она только начала изучать русский, преподавательница строго посмотрела на нее и сказала: «Как тебя зовут? Калин? Нет, будешь Калинкой». Теперь Калин аспирантка и сама преподает русский первому курсу в старейшей летней Русской школе в США — в колледже Middlebury , штат Вермонт, куда мы приехали с на его лекции.
Эту школу, которую открыли после Второй мировой войны в 1946 году, окончили нынешний посол США в Москве Джон Байерли, очень многие дипломаты, а также агенты ЦРУ и ФБР. Помимо русского здесь преподают арабский, китайский, французский, немецкий, иврит, итальянский, японский, португальский и испанский. На третий день пребывания на летних курсах все студенты дают клятву: «Поступая в Языковую школу, я обязуюсь выполнять Устав школы и использовать язык школы, насколько это возможно, в качестве единственного языка общения. Я понимаю, что, если я не выполню этот обет, это может привести к исключению из школы без выставления оценки и возвращения мне денег». Это значит, что они ни слова не могут произнести на английском. С этого момента все с самых младших курсов на девять недель забывают о своем родном языке и говорят только на том, который изучают. Даже если знают всего пару слов на нем.
Виталий Комар в библиотеке у полок с русской литературой
Музей колледжа, в котором находятся артефакты, начиная с времен Древнего Египта и заканчивая Энди Уорхолом
Здание театра
Режиссер Сергей Коковкин проводит репетицию пьесы «Гроза» Н. Островского. На сцене студенты разных курсов (некоторые с трудом понимают, о чем речь)
Виталий Комар на лекции демонстрирует слайды
В коллекции Виталия Комара множество предметов пропаганды из разных стран, некие при сравнении оказываются очень похожи
Виталий Комар на лекции показывает предметы из своей коллекции
Виталий Комар на лекции
Виталий Комар рассказывает о своем творчестве
Футбольное поле колледжа Middlebury
Я иду на урок к Калинке, у нее первокурсники. Взрослые люди 20-35 лет говорят по слогам и с сильнейшим акцентом: «Скажьи, у тебья есть братья и серсты… э-э… братия и сьотры… братья и сьостры?» — каждое правильно произнесенное слово доставляет им удовольствие. Они поют «Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам», и мне становится неудобно за слово «неуклюже» — оно не помещается в рот, «ю» в нем слишком мягкая, «ж» слишком твердая. «Боже, — думаю я, с трудом сама произнося слова песни, — какой же трудный у нас язык!» Первокурсники стараются, они могут узнать, как зовут собеседника, откуда он, сколько ему лет, из кого состоит его семья, сколько им лет. Они вообще уже неплохо изъясняются, и это при том, что учат язык с нуля всего три недели. Запрет на родную речь дает хороший результат.
У Калинки сильный акцент, и я спрашиваю у замдиректора школы Татьяны Смородинской, не страшно ли то, что учат говорить с неправильным произношением. Она отвечает, что носитель языка гораздо важнее на более поздних этапах. Преподаватель-иностранец, который сам не так давно выучил язык и помнит все сложности, сможет даже лучше передать навык другому. «К тому же, — добавляет Татьяна, — это разговорный урок, у них также есть фонетика с носителями, чтение, просмотр фильмов и многое другое». Она везет меня по территории — и я, выросшая в России и никогда не видевшая такого, смотрю вокруг с открытым ртом. Вот закрытый хоккейный стадион, местная хоккейная команда считается одной из лучших среди колледжей уровня Middlebury, вот поле для гольфа, вот зал для тяжелой атлетики, баскетбольная площадка, тут бассейн, там — поле для американского футбола, отдельно поле для соккера. «А там, — машет рукой Татьяна, — у нас теннисные корты». Если студент записывается в спортивную команду, то с ним работает только тот тренер, который говорит на изучаемом языке.
Помимо этого на территории колледжа находится огромная библиотека с книгами на всех изучаемых языках, видеозал, музей с экспонатами, начиная от Древнего Египта и заканчивая XX веком, множество корпусов, столовых и даже свое кладбище.
У Русской школы есть свой Русский дом, где играют в дурака, «Монополию», пьют чай с баранками, театральный кружок, в котором пьесы ставит драматург, режиссер Театра Советской армии и Моссовета Сергей Коковкин, свой хор, где петь обучает фолк-ансамбль «Золотой плес».
Среди преподавателей Русской школы по литературе — Олег Проскурин, его слушателями и учениками в Москве были главный редактор «Книжного обозрения» Александр Гаврилов, издатель журнала «Птюч», а ныне главный редактор TimeOut Moscow Игорь Шулинский, поэты Дмитрий Воденников и Михаил Кукин, литературовед Олег Лекманов и другие известные представители российской словесности. Периодически проводятся уроки с приглашенными лекторами. В этот раз приехали два гостя: профессор Илья Виницкий и художник .
В столовой прием пищи организован по школам. Отовсюду русская речь. За обедом я сажусь рядом с третьекурсниками. Молодой человек тяжело вздыхает и говорит своей подруге: «Мне так нравится смотреть на первокурсников, они такие радостные, им так нравится все, а я немного устал». — «Сложно учить русский? — спрашиваю я. — А почему ты вообще решил его учить?» — «Я не знаю, — говорит он, — мне просто понравилось, как он звучит». Опрос других студентов показал, что русский начинают изучать в основном потому, что понравилась русская культура: кино (Тарковский лидирует), литература (Чехов, Толстой, Пушкин), искусство (например, съездили в Санкт-Петербург и сходили в Эрмитаж). Кто-то работает с Россией, и язык нужен для постоянного общения, я встретила археолога, представителя благотворительной организации, музыканта, а есть и просто те, у кого предки из России и хочется сохранить связь с исторической родиной. Преподаватели школы утверждают, что к ним приезжают изучать русский из ЦРУ и ФБР. Причем если из ФБР часто признаются, то из ЦРУ — никогда. Кстати, фотографии студентов, связанных со спецслужбами, не разрешено публиковать. Поэтому фотоальбом по окончании курсов выходит с белыми пятнами вместо фотографий тех, кто уже работает агентом или когда-нибудь будет работать. Но имена под этими белыми кружочками есть.
Обучение в Middlebury дорогое (9500 долларов за 9 недель с проживанием), но колледж является так называемым «need-blind institution». Это значит, что решение о принятии студента принимается вне зависимости от его финансового положения. Если студент достойно сдал экзамены и его приняли, но он не может оплатить всю сумму, то колледж дает ему грант в зависимости от финансовых возможностей студента. Как и у многих других американских колледжей и университетов, у Middlebury существует накопленный за многие годы (а Middlebury был основан в 1800 году) фонд, который, несмотря на большие потери в кризис, все-таки позволяет принимать студентов со значительными скидками.
Ну и последний аккорд. Вечер у директора Русской школы в честь приглашенных лекторов. В помещении все умирают от жары, стараясь хоть каким-то боком оказаться у вентилятора. Почему бы не поставить кондиционеры? «Ну что вы, — дружно отвечают преподаватели, — колледж очень заботится об охране окружающей среды. Кондиционеры стоят только в общественных помещениях вроде библиотеки и лекториев, а в личных комнатах и домах они запрещены из-за слишком высокого потребления энергии. Middlebury — очень зеленый колледж». На территории колледжа даже есть свой мусороперерабатывающий завод, с прозрачными стенами, а в столовой не дают подносов, потому что тогда и еды берут меньше, и экономится вода на мытье посуды, и меньше моющих средств попадает в сток.
А я подумала, что от отсутствия кондиционеров в комнатах еще один плюс: гораздо больше времени студенты стараются провести в библиотеке.
Остался доволен посещением Middlebury, как он назвал «оранжереи», ему было приятно видеть, что даже после дезинтеграции Советского Союза количество американцев, желающих изучать русский, не уменьшается. «Middlebury, как большинство университетских городков Америки, — своего рода претворенный в жизнь, утопический “городок солнца”, — говорит . — Даже полиция не имеет права действовать на их территории без разрешения руководства учебного заведения.
Далекие от прозы жизни юные обитатели подобной оранжереи живут удивительной жизнью: плавают в роскошных бассейнах, имеют доступ к любой литературе, танцуют, целуются, занимаются спортом, мучают вопросами эрудитов-преподавателей, размышляют и над разнообразием меню в студенческой столовой, и над книгами в библиотеке...
Многие потом будут вспоминать свой студенческий "срок на кампусе" как далекий от реальности сон».
Английский язык русскому человеку выучить можно. А вот русский язык для американцев куда как более сложен. Поэтому американцы прибегают к некоторым ухищрениям.
Если знакомый американец или англичанин назовет вас желто-голубым автобусом, не обижайтесь и не паникуйте. Он, вероятно, просто хочет признаться вам в любви. Это игра слов, позволяющая легко запоминать иностранные слова и фразы, обыгрывая их звучание на родном языке.
Так английское выражение yellow blue bus (йеллоу блу бас), что и означает желто-голубой автобус, очень похоже на заветную фразу на русском языке «я люблю вас», если, конечно, сделать хоро-о-ошую скидку на иностранный акцент.
Русское слово «хорошо» созвучно английскому horror show (хоро шоу), но по-английски сие означает «шоу ужасов». Если ваш собеседник немного поднаторел в изучении русского языка, то тогда ему это будет нипочем, а незнающий иностранец может и испугаться.
Люди, свободно владеющие двумя языками, могут сочинить великое множество подобных языковых конструкций, забавляясь порой как дети. Например, Chess Knock – «шахматный удар» произноситься как тчэ-е-ес нок! На что это похоже? Ну разумеется, на чеснок.
Кстати, слово майонез обыгрывается фразой My On Аss – Мой на осле, один из более-менее приличных переводов, так как слово Аss может означать и некоторые другие, менее приличные слова в американском варианте английского языка.
Pale Man (Пеил Мэн) – бледнолицый человек по-английски, звучит совсем как русский пельмень!
Конечно, подобные фантазии очень оживляют процесс изучения иностранного языка, ведь и дети в раннем возрасте занимаются тем же самым, пробуя на слух и язык любое новое слово, и им совсем не скучно учиться говорить. Другое дело, если подобное созвучие слов на разных языках и с совершенно противоположным смыслом играет с человеком злую шутку.
Например, девушки с красивым русским именем Настя, перебираясь на постоянное место жительство в США, ну или даже приезжая туда в гости, срочно начинают представляться именем Стейси, или Ася, или уж в крайнем случае Анастасия, в английской транскрипции Энэстэйша.
А все из-за созвучия краткой формы Nastya английскому слову nasty, что означает грязная, отвратительная. Кому же охота чтобы тебя называли Грязнулькой и смеялись над тобой за глаза?
К тому же роду языковых неприятностей относится и идеологическая спекуляция на этнониме славяне, под которым объединены группы народов от Южной, Западной и Восточной Европы до Дальнего Востока, позволяющее некоторым весьма злорадно насмехаться над любым славянином. Почему, спрашивается?
Дело в том, что само название славяне, предположительно происходящее от старого названия реки Днепр (Славутич), или слова «слава, известность» очень похоже на слух на английское Slave — раб. Да и пишется оно похоже – slav, славянин. Вот так то!
Хотя и европейцы недалеко от нас ушли, так как название Шотландии на английском языке – Scotland, что можно вольготно перевести как «земля скотов», а это тоже неприятно, если знать значение русского слова «скот».
А есть еще и матерные конструкции, когда человек, сам того не подозревая, начинает ругаться матом на чужом языке. Например, русское подтверждение слов англоговорящего «Факт!» будет звучать для последнего крайне неприлично в силу похожести с нецензурным, хотя и распространённым выражением (Fuсk it!).
И в заключение небольшой список для любителей остренького. Некоторые словосочетания уже были в статье, другие встречаются впервые. Переводов не даем умышленно. Покопайтесь в словаре и выучите новые английские слова.
Англо-русский словарик:
Yellow Blue Bus = «Я люблю Вас»
Serve Coffee = «Церковь»
Horror Show = «Хорошо»
The Chair Is Warm = «Вечерний звон»
My On Ass = «Майонез»
Chess Knock = «Чеснок»
True Bar = «Труба»
Our device is Korea = «Одевайся скорее»
Pale Man = «Пельмень»
Blue Water = «Блевота»
Tall chalk = «Толчок»
Смешные ошибки перевода:
Can You hear me?.. — Ты можешь меня здесь?…
Manicure — Деньги лечат
I’m just asking — Я всего лишь король ж#п
I have been there — У меня там фасоль
Bye bye baby, baby good bye — Купи купи ребенка, ребенок хорошая покупка
To be or not to be — Две пчелы или не две пчелы
Oh, dear — Ах, олень.
I’m going to make you mine — Я иду копать тебе шахту
Finnish people — Конченые люди
Good products — Бог на стороне уток
Let’s have a party — Давайте организуем партию
I’ve just saw your balance sheet — Видел я ваш баланс… так себе баланс
Let it be! — Давайте есть пчел!
I love you baby — Я люблю вас, бабы
What can i do — Водки найду
В традиционно вузовском Иркутске зарубежные студенты - не редкость. Практически в каждой группе каждого университета или института есть пара иностранцев, по разным причинам решившие получать образование в России и выбравшие для этого сибирский город. Студенты из США рассказали The Village, чем Иркутск лучше Питера, какое слово у русских самое главное, и зачем есть пельмени на завтрак.
Фаина
Штат Индиана
Дороги в Индиане хуже, чем в Иркутске. Здесь не так плохо, везде есть асфальт
Я практически ничего не знала о России до того, как приехала сюда. Как и многие в Америке. Есть люди, которые до сих пор думают, что в России коммунизм. Единственное с чем я была знакома - это русская культура. Я много слушала классическую русскую музыку. Я хотела знать русский, чтобы понимать песни и петь их. Мне очень нравится Рахманинов. А самая любимая русская песня - «Улетай на крыльях ветра».
Я люблю русскую литературу. Особенно Гоголя и Достоевского. Русская литература более сложная и психологическая. А еще в целом, наверное, более темная. Но она отличается от просто грустных книг в Америке. Когда американцы пишут что-то темное - это просто грустно. Грусть ради грусти. В России в ней есть смысл. Я люблю темную литературу. С ее помощью мы можем видеть лучшие части людей и человечества.
В Иркутске я уже 2 месяца. Приехала сюда, потому что пишу доклад о Сибирской литературе для моего университета. Я изучаю творчество Вампилова, Тарковского и Распутина. Кроме того, когда я жила в Питере, там было слишком много общения на английском. Американские студенты знают, что в Питере и в Москве - всегда вечеринка. Там трудно серьезно заниматься. Иркутск в итоге мне понравился больше Питера. Люди в Иркутске более открытые, но не настолько, как в моем штате. В Индиане незнакомые люди общаются друг с другом на улице, и это кажется совершенно нормальным.
Русский язык очень сложный. Когда я начинала учить русский, я потратила 10 минут на то чтобы сказать слово «здравствуйте». А потом еще 10 минут, чтобы сказать «Татьяна». Слова в русском очень длинные. Например, достопримечательности и взаимопонимание. Очень трудно.
Дороги в Индиане, честно говоря, хуже, чем в Иркутске. Здесь не так плохо, везде есть асфальт. Я люблю, что в России есть система транспорта. В Индиане автобусы не часто ходят. Иногда люди ждут автобус два часа.
Исаак
Штат Вермонт
Хозяйка квартиры часто зовет меня к телевизору со словами: «Посмотри, что ваш Трамп делает!»
Я живу в штате Вермонт, в небольшом пригороде, на ферме. В России уже полтора месяца. До этого четыре года изучал русский, но не серьезно, всегда вместе с другими языками. Кроме русского я учил китайский, арабский и еще французский в школе. Самый сложный, наверное, русский.
Учить русский я начал, когда был первокурсником. Я много слушал русскую музыку и поэтому решил пробовать. Русской музыкой я увлекался с детства. Я слушал очень много «Ленинград», хоть и не понимал ни слова. Его показал мне папа. Он музыкант, у него своя небольшая группа. Однажды он даже захотел перевести песни «Ленинграда». Вместе со своим другом, который знал русский. Перевели, правда, только одну песню. Я даже и не знал до этого, о чем песни «Ленинграда». Было смешно. Потом я слушал «Гражданскую оборону» и русский рэп.
Когда я стал изучать русский в университете, я сам пробовал переводить русские песни или стихи. Я переводил для своих друзей и девушки. Они любят поэзию. Особенно русскую. У нас нет такой литературы как в России. Нет крупных поэтов и писателей. Один русский спросил меня, кто у нас главные писатели, настоящие. Я не смог назвать. У нас нет Пушкина.
В Иркутске я снимаю комнату у одной пожилой женщины, поэтому могу погрузиться в русскую культуру. Есть традиционную еду и видеть, как живут обычные люди в России. Смотреть русский телевизор. В первый же день хозяйка сказала, что мы не будем говорить о политике, но через час она не выдержала. Она часто зовет меня к телевизору со словами: «Посмотри, что ваш Трамп делает!»
В России много трудностей. Мне, например, непросто переходить через дорогу. В Америке есть понятие, что если машина не тормозит перед переходом, значит, она уже не остановится. Надо ждать, когда тебя пропустят. К счастью, долго ждать не приходится. В России ждать бесполезно. Чтобы перейти через дорогу, тебе надо попробовать. Надо просто идти и тогда тебя пропустят. Это кажется довольно опасным занятием.
Лэнс
Штат Пенсильвания
Я в Иркутске меньше двух месяцев и ел пельмени уже более сорока раз
В Иркутске я живу уже два месяца. А русский учу несколько лет, с первого курса университета. Русский я выбрал потому, что Россия - важная страна. Каждый день я читаю в новостях что-то о России. Изучая русский, я могу узнавать о России самостоятельно. Это очень важно, потому что я могу создать мое собственное мнение.
Здесь все, с кем я познакомился, очень добрые. Всем интересно, что я из Америки. Часто спрашивают: «О, ты из Америки правда? Почему Иркутск?» Это главный вопрос для них. Иркутск - очень хороший город, очень красивый, по-моему. Вообще это мой второй раз в России. Я жил в Питере 5 недель, был в Москве и Новгороде. В этот раз я захотел увидеть другую часть России, поэтому выбрал Сибирь. Сибирь очень далека от того, что я раньше видел. Здесь другой мир. В Сибири люди добрые, потому что жизнь, кажется, не такая быстрая. В Москве и Питере людям все время надо ехать куда-то, сделать что-то. Здесь кроме маршрутки, жизнь в целом медленнее.
Русский язык очень отличается от английского. В нем, кажется, больше синонимов, например, к слову «умереть». Я видел 30! Это поразительно. «Умереть», «погибнуть», «двинуть кони», «сыграть в ящик», «сдохнуть». Говорят, чем важнее какое-то понятие для страны, тем больше у него других названий. Но русский, в принципе, очень богатый язык.
Из России я привезу пачку «Беломорканала» и армянский коньяк. Я бы хотел взять настоящей русской еды, но на таможне много ограничений. Есть у меня одно любимое блюдо из России - это пельмени. Я в Иркутске меньше двух месяцев и ел пельмени уже более сорока раз. Иногда я ем пельмени на завтрак. Еще очень люблю позы и сало. У нас нет всего этого, к сожалению.
Существует много мифов о России. Многие в Америке думают, что все в России хотят победить США. Но я еще не познакомился с кем-либо в России, кто хотел бы больше, чем просто поехать в Америку и увидеть Нью-Йорк, Сан-Франциско. Я еще не познакомился с кем-либо, кто был бы сердит на то, что я американец. Всем просто интересно узнать что-то об Америке. Есть много мифов о противном русском или американском обществах. Но, мне кажется, мы все одинаковые. Люди как люди.
Текст и фотографии: Анна Тереза
По данным исследования W3Techs, в марте 2013 русский язык вышел на 2 место по использованию в Интернете, а в XX веке русский язык вошёл в число так называемых мировых (глобальных) языков. В начале прошлого века, по данным Wikipedia , русским языком владели примерно 150 миллионов человек, а к 2000 году число знающих русский язык увеличилось примерно до 350 миллионов человек. В США русский язык занимает 10 строчку по числу носителей - свыше 700 тысяч (0,24 %) жителей Америки говорят по-русски.
Меньше всего носителей русского языка живет в штате Вайоминг (всего 170 человек, или 0,02 % от всех носителей русского языка), а больше всего — в штате Нью-Йорк (218 765 человек, или 30,98 % от всех носителей русского языка). В 2009 году губернатор штата Дэвид Пэтерсон подписал поправку в выборное законодательство, согласно которой все связанные с избирательным процессом документы должны переводиться на русский.
Русский — не самый распространенный в США язык (замыкает топ-10), но при этом один из самых сложных в изучении. Понятно, почему его изучают американцы, которые женились или вышли замуж за русскоговорящих иммигрантов. Но почему и зачем учат русский те американцы, кто выбрал его по собственному желанию? ForumDaily поговорил по-русски с 5 жителями Нью-Йорка, чтобы найти ответ на этот вопрос.
“Они думают, там все еще коммунизм”
Имя — Chase Winters
Возраст — 27
Деятельность — музыкант
Уровень — Advance
Стаж изучения — 4 года
Чейз пишет песни на русском и рад любой возможности попрактиковаться. Фото из личного архива
Чейз знает слово “зануда”, но не понимает, что значит “поток сознания” (после перевода — понимает), пишет и исполняет песни на русском языке, также любит каверверсии популярной российской рок-продукции: Земфиры, ДДТ, Сплин.
Пишет собственные песни на русском. Разговаривает со мной без переводчика. “Я буду разговаривать на русском, у меня почти нет практики, это будет хоть какая-то”, — говорит он.
Чейз родился в Бруклине, вырос на Лонг-Айленде. 4 года назад, работая на заводе, познакомился с русской компанией, впервые услышал русскую речь и полюбил ее. Слушал обучающие ролики на YouTube , занимался на сайте masterrussian.com , купил учебник русской грамматики. С преподавателем никогда не занимался.
“Самые большие проблемы — это произношение, ударения и падежи, — говорит он. — Их тяжело запомнить, в английском их нет. Еще было сложно с предлогами “в” и “к”, я их постоянно путал”. Также поначалу Чейза смущал порядок слов в предложении, правила его построения. Например, ему было трудно понять, как спросить “Что ты хочешь есть? (Голоден ли ты? Каковы твои пожелания насчет меню?)”. Возникали проблемы с причастиями и тем, как они используются в разговорной речи. Теперь он может спокойно поддерживать любой разговор.
В прошлом году Чейз провел тур по России, играл и пел песни в Смоленске и Москве, где у него много друзей. Был в России трижды, и хочет еще.
“Знаешь, я бы даже поехал туда пожить на некоторое время… сколько мне можно там жить? 90 дней? Полгода? У меня есть мультивиза, правда, она заканчивается. Новую получу. Друзья (моя группа) побаиваются ездить вместе со мной: они думают, там все еще коммунизм. А там просто другая культура. По-моему, там люди даже честнее. Раньше, в школе, я пробовал учить испанский и итальянский, однако не вышло. Но я считаю, ломать языковые барьеры — достойная миссия. Когда я стану пенсионером и освою русский настолько, что смогу говорить свободно обо всем, о чем хочу — например, о науке — начну учить шведский. Ну, просто моя хорошая приятельница живет в Швеции, поэтому”.
Смеясь, Чейз рассказывает о том, как спустя год изучения русского он понял, что у него, оказывается, плохой музыкальный вкус.
“Мой друг Питер поставил мне Филиппа Киркорова, Агутина, и сказал, что это и есть русская музыка. Год я честно кайфовал от Филиппа Киркорова. Потом оказалось, что в России есть Земфира, «Сплин» и группа “Кино” — теперь это моя любимая группа. Ёлка — тоже попса, конечно, но мне нравится.
Вообще-то, я видел целых 60 русских фильмов — начиная с классики: “Операция “Ы”, “Жестокий романс”, “Москва слезам не верит”, “Кавказская пленница”. Мне было трудновато понять все слова в “Собачьем сердце” — там старый язык. Еще у меня есть проект на русском, он называется “Дорога Любовь и т. д”, но название к нему придумала моя подруга из Северной Каролины. С ним я езжу на гастроли. Вот, скоро поеду по 7 штатам, программа смешанная, есть и песни на английском. Также работаю я с российской группой «Письма в Непал» (Новосибирск).
Иногда, когда я слышу русский текст и почти ничего не могу понять, — я бываю ужасно разочарован: я столько работал! Я так старательно учил! Ну, кстати, больше всего я работал над алфавитом, произношением каждой буквы — поэтому, наверное, я читаю и пишу лучше, чем говорю”.
Чейз, правда, не всегда понимает содержание песен Земфиры и ДДТ – но это, некоторым образом, обычная история даже для русских. Не так давно он принимал участие в 2-х русских фестивалях: «Рок без границ» и «Благотворительном рок-марафоне» в Бруклине.
Двадцать не равно “двести”.
Имя — Ben Sigelman
Возраст — 27
Деятельность — преподаватель, переводчик, репетитор, магистр славистики
Уровень — Fluent
Стаж изучения — 9 лет
Для Бена одно из самых сложных в русском — звук «ы». Фото из личного архива
Бен Сигельман родился в Нью-Йорке и родной язык у него английский. Однако корни — русско-еврейские.
“Я стал заниматься русским 8,5 лет назад, самостоятельно. Однако таким путем идти было сложно. У меня также есть очень близкий друг, который родился в Екатеринбурге, поэтому я уже знал русский язык и русскую культуру на очень базовом уровне до начала моего обучения. Даже кириллицу немного понимал. В школе я слушал курс по Холодной войне, где мы смотрели документальные фильмы. В этих документальных фильмах часто говорили по-русски, и язык просто стал казаться мне очень красивым. Поэтому, когда я уже поступил в университет, то решил ходить на курс по русскому языку, и он мне дико понравился.
Звук «ы», наверное, является самым сложным для практически всех иностранцев. Я не мог его правильно произносить до своей первой поездки в Россию. До этого я просто его произносил, как «и». А “ты” — как “ти”. Были проблемы с мягким знаком, я не произносил его вообще.
И еще у меня бывают трудности с ударениями и видами глаголов, их становится все меньше и меньше со временем, но в русском просто нет такой логики употребления ударений, как в испанском, например”.
Бен недавно окончил магистратуру в Нью-Йоркском университете — по славистике. Там же он преподает русский студентам.
“Смешных историй, связанных с процессом обучения русскому языку, много. Меня удивило существование падежей, потому что их в английском языке просто нет. Когда я учился в России, я хотел делать вид, что не иностранец, что, однозначно, не получилось. Я был уверен в себе, в своем произношении. Однако на практике все было иначе. Один случай был на Удельном рынке. Я хотел купить собрание стихотворений Блока. Спросил у продавца, сколько стоит. Он мне ответил, что стоит 20 рублей, но я почему-то услышал 200 — и предложил 150. Он удивился и объяснил, что он сказал 20, а не 200, на что легко было согласиться. Я бываю в России довольно часто, раза 2 в год, но я бы хотел, чтобы она была не так далеко”.
Братья Карамазовы и Чебурашка
Имя — Grace Chen
Возраст — 24
Деятельность — Преподаватель, магистр в области исследований в образовании, готовится к PHD
Уровень — Intermediate
Стаж изучения — 5 лет
Грейс — фанат русской классики. Фото из личного архива
Грейс говорит со мной по-английски, однако если попросить что-то прочитать или сказать на русском — справляется медленно, но уверенно. Она начала изучать русскую литературу еще студенткой high school , начала с “Войны и мира”. Красота и глубина отображения человеческой натуры настолько поразили ее, что она решила заняться изучением языка. Звук и ритм этого языка нравились ей так же сильно. Затем были “Братья Карамазовы” со своей красотой и, одновременно, гротескностью людских характеров. С архаизмами и странными выражениями.
“Ничто так не помогает понять особенности человеческой натуры, как русская классика, — говорит Грейс. — Я еще смотрела много русских фильмов, первым был “Чайковский” — в переводе, разумеется. Посмотрела “Летят журавли”, “12” Никиты Михалкова…”.
Со временем она начала слушать аудиокурсы, учиться писать, читать, все это — самостоятельно. Учителя не было — только книги.
“Затем я познакомилась с русско-еврейским комьюнити, там был один маленький мальчик, он меня немного подучил. Чуть позже занялась алфавитом вплотную, именно поэтому я сейчас все же читаю. Неплохо знаю прошедшее время, могу назвать по-русски много предметов, если покажешь мне картинки. Неплохо разбираюсь в том, как приставки и суффиксы меняют смысл слов. Вообще, перевод, который выводится из грамматики и произношения — это ужасно интересно. Я старалась приблизиться к языку максимально, однако языки, вообще-то, не даются мне легко.
Всего я знаю 4: английский, китайский разговорный (язык моей семьи), испанский и латынь, которую я в колледже ненавидела. Сейчас по работе надо бы подучить французский. Однако в колледже я выбрала для изучения русский, на уроках мы читали Пушкина и Булгакова, постепенно начали переводить, пополнять словарный запас, изучать лексику; я глубже погружалась в осмысление слов.
Помню, однажды учили песню Чебурашки про день рождения — “Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете”… про эскимо, помню, было — и это был вызов, благодаря которому я почти убрала свой акцент. Когда я почувствовала, что могу сказать 3 слова, я была совершенно счастлива.
В колледже мы уделяли много времени текстам, литературе, переводу. Это отлично, но разговорной практики и культурной коммуникации у меня не было. Я хотела бы как-нибудь сходить на Брайтон-Бич, послушать русский, побыть в его окружении. Изучать живой язык, живое общение, ощутить эту атмосферу.
Съездить в Петербург, наконец. Профессор как-то обьяснял нам признаки дружбы у русских и сравнивал их с дружбой американцев. Вы постоянно на связи друг с другом, а наша дружба часто ограничивается случайными встречами.
Вопросов у меня был миллион: что нам делать с мягким знаком? Как не запутаться между Ш и Щ? Однако наибольшую проблему представляли ударения. И буква “Ы”. Произнести ее — огромная проблема для американца”.
Знание русского языка не играет особой роли в профессиональных успехах Грейс, и это большая проблема: нужно в 2 раза больше мотивации и самодисциплины для изучения. Однако желание читать литературу в оригинале — хороший стимул.
Клавиатура с пословицами — отличный способ запомнить новое. Фото из личного архива
“Мои друзья говорят, что “Доктора Живаго” нужно читать только по-русски. Для меня это доступ к иному видению мира. Кроме того, опыт самостоятельного изучения языка здорово помогает в преподавании — ты на личном опыте понимаешь, чем заинтересовать студента, как объяснить то, что хуже понимается. Мне предстоит преподавать разговорный китайский, практика оказалась полезной. У русского хотя бы фонетика не настолько отличается от английского.
Больше всего эмоций у меня вызывают те русские слова, аналога которых нет в английском. Ты читаешь и думаешь: почему люди придумали такие слова? Что их к этому побудило?
Скажем, слово “бородач” — зачем мужчину с бородой отображать одним словом? Какова цель? Или, например, “Академик” – оно вообще зачем?
Есть слова, аналогичные английским (“бизнесмен”, например), с ними проще. Или вот, например, из одежды кое-что… Как это по-русски? Пелерина. Похоже на мусорный мешок, но без рукавов. Или на плащ Бэтмена. Но это старое слово. Я ужасно радуюсь, когда выучиваю новое слово, его ведь мало выучить, надо еще понять, как его в предложение вставлять. Ну и традиционная проблема: купить учебник — вовсе не значит найти время и силы по нему учиться.
Я познакомилась как-то с одним человеком в Нью-Йорке, его родители эмигрировали из России, когда ему было 12. Он коллекционирует русские вещи и знает множество русских пословиц. Я даже наклеила себе на компьютер несколько, чтобы их учить. А вообще-то, я даже “плохие” слова на русском знаю, нужно только вспомнить, как они звучат. Похоже, некоторые русские студенты внесли в мое образование больше, чем я сама”.
Музыка прадеда
Имя — David Tanzer
Возраст — 54
Деятельность – программист
Уровень — Beginner
Стаж изучения — 25 лет
У Дэвида любовь к русскому началась с колыбельных. Фото из личного архива
Предки Дэйва родом из Восточной Европы, в основном — из России, но были и евреи из Чехословакии, Белоруссии и Литвы. Все они эмигрировали в Америку на рубеже прошлого и позапрошлого веков, говоря при этом как по-русски, так и на идиш. Те, кто из России, сбежали от погромов — и получилось, что именно благодаря заблаговременной эмиграции, они не пострадали от Холокоста.
“Я помню, как мой дед читал русскую газету, набранную кириллицей, меня это впечатлило, а тетя и бабушка пели мне Казачью Колыбельную — уже тогда я поразился красоте этого языка и этой мелодии.
Только сейчас я понял, мягко говоря, неоднозначность лермонтовского стиха. В нем содержится пусть капля, но капля откровенного национализма («Злой чечен ползет на берег»). Однако музыка все равно была убедительна. Впрочем, она была и старше стихов.
(Фраза про чечена стала крылатой и была даже упомянута в курсе МГУ «Язык и межкультурная коммуникация» — как пример текста, провоцирующего национальную рознь — авт. )
В колледже я изучал курс русской истории и литературы. Мы читали Достоевского, Толстого, Тургенева, Чехова. Также я читал кое-что из литературы социалистической — такое ощущение, что это было в другой жизни. Все это подтолкнуло меня учить русский, чтобы читать литературу в оригинале. И я нашел репетитора — Сергея из Джерси-сити, с которым провел полгода. Как учитель он был ужасен: большую часть времени занимался тем, что жаловался на коммунистов. Я был чрезвычайно амбициозен, пока совершенно новый алфавит, особенности произношения, ударения и исключения не вернули меня к реальности. Один мягкий знак чего стоит.
Собственно, тогда я все это надолго бросил.
Потом у меня недолго была подруга Наташа, напомнившая мне о России. Однажды она повела меня в русский магазин на Брайтоне и научила всем названиям продуктов (сейчас я их уже не помню). И русский язык снова во мне заснул, а проснулся — как часть музыки.
Однажды был период, когда я каждое лето ездил на фестивали Балканской музыки с семьей. Мы познакомились с болгарскими, сербскими, македонскими песнями. Мне вообще нравятся славянские языки, вся группа. И тогда я снова обратился к русской музыке. Ее аккорды поражали меня глубиной, возвращая к опыту предков, к детскому ощущению от бабушкиной колыбельной”.
Дэйв предпочитает русский романс, народные песни и… джаз. И цель его — через понимание русского, уроки чтения и произношения прийти к качественному, аутентичному исполнению русских песен.
Пение и многократное проговаривание текстов – полезная практика для любого изучающего язык. Преподаватели и полиглоты даже советуют этот метод как лайфхак: проговаривать или пропевать вслух некий иностранный текст. Именно таким образом Дейву удалось наработать хорошее произношение, при том, что разговорный и грамматика остаются пока на уровне beginner . Освоить язык так, чтобы он был чем-то большим, чем часть музыки, на данный момент является для Дейва долговременной программой.
“Мой способ изучения языка — погружение в среду. Прогулки по Брайтон-Бич, подслушивание случайных обрывков русских диалогов. Так учат язык дети, и так хотелось бы мне. Например, не так давно я был там и просил официантов проговаривать стихи тех песен, что я учил. Получил много материала для дальнейшей работы над произношением. Однажды я смогу сделать качественную программу, включающую произведения как из моего джазового, так и из русскоязычного фолкового репертуара”.
Иногда Дейв посещает концерты группы Eastern Blokhedz , исполняющей песни Эдиты Пьехи и другую русскую музыку 60-х.
Для людей, изучающих новые языки, существуют специальные вебсайты и бесплатные мероприятия, и не так давно Дейв нашел для себя meet up — встречи, где носители разных языков обмениваются знаниями и культурными традициями.
“Смешные случаи в процессе обучения? Да сам meet up — смешной случай! Кто бы мог подумать, что именно там я приобрету одного из лучших друзей!”.
Продавец в метро и Елена Ваенга
Имя — попросила не называть
Возраст — 20 лет
Деятельность — продавец шоколада в вагонах нью-йоркского метро на линиях B и Q
Уровень — Advance
Стаж изучения — 2 года
Если на линиях B и Q, вы встретите в вагоне девушку, торгующую шоколадками, заговорите с ней на русском. Фото Trevor Kapp
Однажды — кажется, в сентябре, молодая девушка, хаотично блуждающая по вагонам сабвея с огромным ящиком дешевого шоколада, случайно споткнулась о мою ногу. Обернувшись, посмотрев на меня и сделав короткую оценивающую паузу, она сказала по-русски:
— Извините, вы же понимаете русский? Извините, я нечаянно.
Акцент у девушки, на самом деле, был. Однако это был управляемый акцент — акцент человека, умеющего с ним бороться и тренировать произношение.
Ее родители — мексиканцы, родные языки — испанский и английский. Она живет в Бруклине и продает шоколадки в вагонах.
4 года назад она увидела на YouTube Елену Ваенгу и полюбила ее творчество настолько, что стала учить русский язык. Она выучила все песни Ваенги, все их тексты и перешла к изучению фонетики, лексики и фразеологии.
Она знает разницу между “вынашивать ребенка” и “нести ответственность”. У нее никогда не было преподавателя, все свои знания она почерпнула из уроков русского на YouTube . Если у нее когда-нибудь будут деньги на колледж, она пойдет учиться на переводчика.
Она с радостью дает номер своего телефона, но почему-то никогда не берет трубку. Возможно, из-за специфической работы. А может, и по другой причине. Те, кто часто пользуются линией B и Q, могут встретить ее в вагоне днем, в неперегруженные пассажирами часы.