Литературно-исторические заметки юного техника. Как сибирские казаки штурмом кремль взяли октября

Каждый школьник знает, что символ столицы нашей Родины – Московский Кремль. В его палатах правили первые русские цари, его стены выдержали натиск ордынского хана Тохтамыша и нашествие французского императора Наполеона. Но не все слышали о том, что Москва чуть не потеряла свою святыню в начале прошлого века.

Октябрь 1917 года, Петроград. Временное правительство, образованное после февральской революции, вынуждено уступить место большевикам. В столице революционеры организуют восстание (со штурмом Зимнего дворца и знаменитым залпом «Авроры»), которое закончилось всего за пару дней. А вот Москва без боя большевикам не сдалась…

Новую власть приняли далеко не все: глава Москвы (Вадим Руднев) и командующий вооруженными силами (Константин Рябцев) создают Комитет общественной безопасности (КОБ) в противовес созданному большевиками Военно-революционному комитету (ВРК).

Началось открытое противостояние двух идеологий, которое всего через месяц выльется в Гражданскую войну. Будущие “белые”, молодые московские офицеры (младшему из которых было всего 14 лет) былы готовы оказать достойное сопротивление захватившим
власть большевикам («красным»).

26 октября ВРК решает вывезти оружие из Кремля и раздать его рабочим. Но он уже окружен юнкерами, ударниками и офицерскими ротами. Оружие остается в Кремле, а по всей Москве разворачиваются военные действия. 27 октября начинается штурм Кремля, при котором юнкерам категорически запрещено использовать артиллерийское оружие, чтобы не повредить стены крепости.

25 октября большевики захватили власть в Петрограде, а 28 – потеряли Кремль. Ранним утром полковник Рябцев потребовал от коменданта Берзина немедленной сдачи Кремля, заметив между делом, что он (Рябцев) вообще уже захватил всю Москву. Эта военная хитрость удалась - Берзин ничего не знал о действительном положении дел, поэтому решил разоружить своих солдат и перевести их под начало юнкеров.

Но сдавшие оружие кремлевские солдаты не хотели ронять себя в глазах мальчишек. Заметив, что в Кремль вошли всего 2 роты молодых необстреленных юнцов, солдаты Берзина попытались вернуть себе оружие и честь. Попытка не удалась. Большая часть солдат пали под пулями, те же, кто сумел избежать выстрелов, были заколоты штыками.

В Кремле начинаются переговоры и ожидания, а в это время по всей Москве проходят бои, в большинстве которых побеждают большевики. Утром 1 ноября Кремль остается, практически, единственным островком сопротивления. С Воробьевых гор, Котельнической набережной, Крымского и Каменного мостов большевики обстреливают крепость: по старинным церквям, башням, крепостным стенам и постройкам, палили из тяжелого оружия. Часть башен пала под натиском, юнкера же укрылись в здании Исторического музея.

2 ноября 1917 года молодые военные покидают Кремль. Некоторых из них убивают прямо на месте. Рябцева и Руднева арестовали. Ансамбль Московского Кремля понес невосполнимые утраты: был полностью уничтожен Чудов монастырь, на Спасской башне разбиты часы, разрушена колокольня Ивана Великого. Все древние соборы получили тяжелые повреждения.

В советское время о восстании юнкеров почти не говорилось. Не снимались фильмы на эту тему, не было художественных произведений. Это не удивительно: в официальную версию октябрьских событий как-то не очень вписывались горячие юные головы, которые не только не спасовали перед революционерами, но и дали им серьезный отпор, пусть и ценой собственных жизней.

Источники:
https://ru.wikipedia.org/wiki/ Октябрьское_вооружённое_восстание_в_Москве_(1917)

12:00 Пришли первые телеграммы о событиях в Петрограде, об аресте Временного правительства. Большевики и меньшевики немедленно созывают заседания Советов солдатских и рабочих депутатов, а после этого, Военный революционный комитет, призванный руководить боевыми действиями в Москве. ВРК возглавил Григорий Усиевич. В состав комитета вошли меньшевики, и эсеры.

Григорий Александрович Усиевич. Партийная кличка «Тинский», член РСДРП с 1907 года

Родился 6(18 сентября) 1890 года в селе Хотеничи Черниговской области в купеческой семье. В 1907 году поступил на юридический факультет Петербургского университета. В 1909 году впервые арестован за призывы рабочих к бунту и разжигание социальной ненависти. В 1911 сослан в Сибирь. В 1914 году бежал из ссылки в Австрию. Там был арестован как гражданин вражеского государства, через несколько месяцев освобожден, уехал в Швейцарию, откуда вместе с Владимиром Ульяновым (Лениным), в 1917 году вернулся в Россию. С апреля 1917 года член исполкома Моссовета. По характеру вспыльчив, резок, к врагам партии непримирим.

В распоряжении большевиков были следующие части: 193 пехотный полк, 56 запасной полк (две роты этого полка были расквартированы в Кремле), самокатный батальон, части Красной гвардии, сформированные из рабочих (в основном, недавних крестьян, работавших на московских заводах и на железной дороге). Примерная численность войск, поддерживавших большевиков - 15 тысяч человек.

13:00 Московский городской голова, эсер Вадим Руднев, созывает внеочередное заседание городской Думы. Большевики, у которых в Думе не было большинства голосов, покидают зал заседаний. По решению депутатов, в Москве создается Комитет общественной безопасности, руководителем которого избран Руднев, а его заместителем, другой эсер, командующий Московским военным округом полковник Константин Рябцев.

Вадим Викторович Руднев. Партийная кличка «Бабкин», член партии социалистов-революционеров с 1904 года

Родился в 1880 году в Москве. Дворянин. В 1900 году поступил на медицинский факультет Московского университета. В 1902 году за участие в студенческих волнениях сослан на два года в Сибирь. В 1904 году вернулся в Москву, через год принял участие в организации вооруженного восстания. Был вновь сослан, уже на четыре года в Якутск. В 1911 транзитом через Москву из ссылки отправился доучиваться в Швейцарию в Базельский университет на медицинский факультет. В 1914 году, сразу после начала войны, вернулся в Россию, записался добровольцем в армию. До 1917 года служил врачом на плавучем военном госпитале. Весной 1917 года вернулся в Москву. В июне того же года партия эсеров выиграла выборы в Мосгордуму, а Руднев был избран городским головой. Патриот, чересчур мягкий для революционера.

Константин Иванович Рябцев. Полковник русской армии, член партии социалистов-революционеров

Родился 14(26) мая 1879 года в Рязанской губернии в семье священника. Учился в духовной семинарии, бросил, поступил вольноопределяющимся в армию. В 1904 с отличием закончил Тифлисское юнкерское училище. Участвовал в русско-японской войне. Вывел из японского окружения батальон Пензенского пехотного полка. После войны встепил в партию социалистов-революционеров. Во время мировой войны служил в штабе 10-й армии Северо-западного фронта. После активного участия в подавлении мятежа генерала Корнилова был 2 сентября 1917 года назначен командующим Московским военным округом. Увлекается писательством, журналистикой. По характеру сомневающийся в себе и своих поступках, постоянно оглядывается на оценку своей деятельности товарищами по партии, идеалист, патриот.

16:00 В Московском университете начали формироваться студенческие добровольческие отряды. Студентов вооружают винтовками из военных складов Московского военного округа.

В распоряжении КОБ были: отряды юнкеров Александровского военного училища, несколько офицерских рот, два батальона ударников. Примерная численность войск, поддерживавших КОБ: 12 тысяч человек.

19:00 Из состава ВРК выходят эсеры и меньшевики. Деятельность Военного революционного комитета полностью контролируют большевики.

22:00 ВРК большевиков выпустил воззвание к расквартированным в Москве войскам. Большевики призвали всех солдат и офицеров выполнять приказы ВРК и не подчиняться Думе и командующему Московским военным округом.

К штабу ВРК (бывшему дому московского генерал-губернатора, а в 1917 году, зданию Моссовета) на Тверской 13, начали подходить немногочисленные отряды красногвардейцев.

Бывший дом генерал-губернатора Москвы, в 1917 году — здание Моссовета. В 2012 году — здание мэрии Москвы

22:30 ВРК отдал распоряжение приостановить выпуск всех городских газет, кроме большевистских.

23:00 в Александровском военном училище прошло офицерское совещание. Были вооружены юнкерские роты, часть из них отправлена к зданию Думы, часть охранять склады с оружием и боеприпасами.

Около полуночи отряды красногвардейцев заняли все типографии в городе. Набранные и готовые к печати газеты были арестованы. Набор конфискован, типографские служащие отправлены по домам.

7:00 Красногвардейцы и агитаторы большевиков распространяют по городу свою газету «Рабочий путь», в которой опубликовано воззвание ВРК и партии к рабочим.

8:00 Отряды красногвардейцев заняли центральную телефонную станцию и почтамт на Мясницкой улице.

9:00 В Кремль прибыли представители ВРК, они отдали приказание солдатам 56 полка подготовить оружие, хранящиеся в здании Арсенала к вывозу из Кремля и раздаче рабочим.

10:00 Кремль окружен юнкерами, ударниками и офицерскими ротами, попытка большевиков вывезти оружие сорвана.

12:00 Юнкерские и офицерские роты занимают позиции на площади Никитских ворот, на Остоженке, Пречистенке, площади Страстного монастыря (ныне Пушкинская площадь).

12:30 Заместитель директора 1-го Московского кадетского корпуса полковник Владимир Рар собрал офицеров и кадетов, вместе они приняли решение оборонять училище и склады оружия в Лефортово от большевиков. В течение всего дня кадеты и их преподаватели строили укрепления и готовились отражать атаки красногвардейцев, однако активных боевых действий в этот день не было.

Владимир Федорович Рар. Полковник русской армии

Родился в 1880 году в Аренсбурге в лютеранской купеческой семье. По рождению получил имя Эрвин Теодор. Принимал участие в русско-японской войне, имеет награды за храбрость. С 1907 по 1914 преподавал в Московском кадетском корпусе немецкий язык и тактику. В 1914 перевелся в действующую армию, перешел из лютеранства в православие и сменил имя при крещении на Владимира. Объяснил свой поступок желанием быть одной веры со своими солдатами. В 1916 ранен во время летнего наступления. Восстанавливаться после ранение отправлен к семье в Москву, назначен заместителем директора 1-го Московского кадетского корпуса. Характер решительный, не боиться брать ответственность на себя, в общении сдержан и тактичен, патриот.

13:00 Юнкера и добровольцы занимают позиции вокруг здания Моссовета, к зданию никого не пропускают.

14:00 ВРК отправляет просьбы о помощи в Петроград. Московские большевики срочно просят подкреплений, так как сил у них не хватает, а единственная атака на здание Моссовета приведет к аресту всех руководителей вооруженного восстания. Троцкий обещает прислать матросов и эшелон солдат. Пока просит призвать на помощь верные большевикам части из Подмосковья.

15:00 Городской голова Руднев и полковник Рябцев обсуждают меры по подавлению восстания. Руднев предлагает немедленно отправить войска к Моссовету и арестовать всех членов ВРК. Рябцев колеблется. Говорит, что не хочет крови, что сил у Комитета общественной безопасности достаточно, чтобы решить конфликт путем переговоров. Руднев уговаривает Рябцева отправить телеграмму в Ставку с просьбой снять с фронта верные правительству части и прислать их в Москву.

16:00 Полковник Рябцев просит Ставку о помощи телеграммой.

22:00 Полковник Рябцев в открытой коляске объезжает позиции юнкеров вокруг Кремля. «У нас было полное ощущение, что полковник специально громко приветствует скрытых в темноте юнкеров, чтобы те, ответив, навлекли на себя огонь красных со стен Кремля», — вспоминал один из участников тех событий.

8:00 Юнкера продолжают обстреливать Кремль из винтовок и пулеметов. Несколько артиллерийских орудий установлены на соседних с Кремлем улицах, но артиллеристам отдан приказ не стрелять по Кремлю, чтобы не повредить «памятники русской истории».

Юнкера быстро построили баррикады у всех ворот Кремля, чтобы отбиваться от возможных атак большевиков, пытающихся прорваться в Кремль

9:00 В Александровском военном училище собрались живущие в Москве офицеры, не поддержавшие большевиков. Из них сформированы добровольческие отряды, розданы винтовки и пулеметы. Добровольцы занимают позиции на Арбате, Кудринской и Смоленской площадях.

11:00 В Московском университете сформированы студенческие добровольческие отряды. В противовес «красной гвардии» большевиков, они называют себя «белой гвардией». Студенты патрулируют переулки от Остоженки до Тверской улицы. У многих на одежде или на рукавах самодельные белые повязки и ленты.

12:00 Отряды красногвардейцев попытались захватить штурмом артиллерийские мастерские в Лефортово. После непродолжительного боя с кадетами, мастерские были взяты, кадеты отошли к территории своего училища.

13:00 В городе нет ограничений на передвижения. Люди идут по своим делам, останавливаются у постов юнкеров, спрашивают, что происходит.

15:00 Красногвардейцы занимают позиции на крышах домов на Поварской улице, на крышах домов возле Страстного монастыря. Периодически обстреливают патрули юнкеров. Потерь ни с той, ни с другой стороны практически нет. За весь день ранено несколько человек.

Красногвардейцы в центре города

18:00 Командующий Московским военным округом Константин Рябцев получает подтверждение из Ставки об отправке в Москву подкреплений. После этого в городе объявляется военное положение.

18:20 Отряды юнкеров атакуют посты красных на Садовом кольце в районе Крымского моста, Смоленского рынка и Кудринской площади. В результате коротких перестрелок красные отходят от Садового кольца, юнкера контролируют участок от Крымского моста до Кудринской площади. В плен взято около сотни красногвардейцев. Восемь юнкеров ранены.

18:30 Офицерская рота и небольшой отряд юнкеров без боя отбирают у красных центральную телефонную станцию и Почтамт.

19:00 Городской голова Руднев и командующий Московским военным округом Рябцев, потребовали ВРК прекратить свою деятельность, разоружить красногвардейцев, а армейским частям, поддержавшим большевиков, вернуться в казармы и сдать оружие. На выполнение требований большевикам дано 15 минут.

19:15 ВРК отказался выполнять требования Руднева и Рябцева. Отдан приказ о штурме Кремля. Начался обстрел зубцов стен из пулеметов. Несколько солдат 56 полка убиты и ранены.

19:30 К зданию Моссовета пытается прорваться группа из 150 красных. Юнкера останавливают их огнем, а потом контратакой отбрасывают далеко назад. Убито 45 красных, еще 30 взяты в плен. У юнкеров потерь нет.

20:00 Офицерские роты и юнкера начинают зачистки крыш на Поварской улице.

2:00 Начинается штурм Кремля. Юнкера атакуют со стороны Спасских и Боровицких ворот.

6:00 Командующий гарнизоном Кремля Берзин принимает решение о сдаче. Солдаты 56 запасного полка готовы сдать оружие. Они выстраиваются перед зданием Арсенала, складывают винтовки перед строем. В Кремль входят две роты юнкеров. Солдаты, увидев, что юнкеров так мало, начинают хвататься за винтовки. Берзин пытается их остановить. Вдруг возле Арсенала появляется броневик белых. Кто-то из солдат стреляет в него. В ответ юнкера открывают огонь из винтовок, а броневик стреляет по солдатам из пулемета. По разным оценкам, в ходе этой перестрелки было убито от 50 до 300 солдат 56 полка. У юнкеров потерь нет.

6:40 Телефонная связь Моссовета с другими советами на окраинах города прервана. Руководители восстания ждут ареста с минуты на минуту. Немногочисленные защитники ВРК занимают позиции у окон.

12:00 Рябцев медлит с приказом об аресте членов ВРК. Он предлагает главе города Вадиму Рудневу провести новые переговоры с большевиками, чтобы избежать нового кровопролития.

28 октября на протяжении нескольких часов шел бой за Провиантские магазины на углу Зубовского бульвара и Остоженки

13:00 Поварская улица полностью очищена от красных. Центр Москвы контролируется силами, верными Комитету общественной безопасности.

14:00 Полковник Рябцев вновь предлагает большевикам пойти на переговоры. Они соглашаются, но тянут время.

16:00 к Садовому кольцу с окраин начинают подходить новые части красной гвардии и батальоны 193 пехотного полка, верного большевикам.

17:00 В Москву к красным прибыли подкрепления из подмосковных городов. У ВРК появляется численное преиммущество.

18:00 Солдаты 193 полка атакуют занятые белыми Провиантские магазины на углу Остоженки, штурмуют дома на внутренней стороне Кудринской площади, пытаются пробиться к Бульварному кольцу через Пречистенку.

Репродукция картины Г. Савицкого «Бой на Кудринской площади в Москве. Октябрь 1917 года»

19:00 Колонна 193 полка выбивает юнкеров из Страстного монастыря и разблокирует здание Моссовета.

22:00 Белые блокированы в центре Москвы. Большевики полностью контролируют Замоскворечье.

6:00 На Остоженке и Пречистенке баррикады, на Тверском бульваре окопы, у Никитских ворот оборудованы пулеметные точки белых и красных. Идет постоянная перестрелка.

Баррикада большевиков на Остоженке

8:00 На Тверской улице у здания Моссовета установлены шесть полевых орудий красных. Они стреляют в сторону занятой юнкерами гостиницы «Метрополь».

12:00 Красные атакуют позиции юнкеров на Большой Никитской. Белые отступили к площади Никитских ворот и заняли театр «Унион» (позже «Кинотеатр Повторного фильма»). На крыше «Униона» оборудованы пулеметные позиции.

Театр «Унион», самая прочная позиция белых в Москве (После 1917 года в театре располагался кинотеатр повторного фильма, здание находится на углу Большой Никитской улицы и Никитского бульвара)

13:00 Юнкера атаковали позиции красных на Тверском бульваре, взяли в плен около 30 человек, но потом, под артиллерийским огнем, вынуждены были отойти к Никитским воротам.

13:30 На Поварской пойман солдат красных, стрелявший с крыши по грузовику с ранеными юнкерами. Его вытащили на улицу, привязали за ноги к броневику и на полной скорости протащили по Поварской.

15:00 На колокольне англиканской церкви в Леонтьевском переулке большевики установили пулемет. Обстреливают окна домов, дозоры белых.

Колокольня англиканской церкви в Леонтьевском переулке

«С колокольни Англиканской церкви ведется пулеметный обстрел проходящих отряд-дозоров. На подмогу в 15:30 отправлен отряд добровольцев батальона смерти в 15 человек под командой прапорщика Петрова 217-го пехотного запасного полка с поручением пулемет сбить, колокольню очистить от большевиков. Во время боя доброволец Андрющенко Иван первым вбежал на колокольню, взял пулемет, приколол трех большевиков. При возникшей горячей перестрелке после взятия пулемета были ранены добровольцы батальона смерти: Успенский, Вальков, Миронов и Андрющенко», - доложил в штаб подавления восстания командир батальона поручик Зотов.

21:00 Большевики установили дополнительные орудия на Тверской улице и начали методичный обстрел «Метрополя» и Кремля.

Так выглядела гостиница «Метрополь» в 1916 году

22:00 ВРК и Комитет общественной безопасности попытались начать переговоры о перемирии. И те, и другие надеялись выиграть время и дождаться подкреплений. Договоренности были достигнуты, но тут же нарушены красными, которые выпустили несколько снарядов по «Метрополю».

8:00 Красные штурмуют театр «Унион» у Никитских ворот. Театр защищает около 50 офицеров и юнкеров. Бой длится почти весь день. К полудню снизу по бульварам к Никитским воротам движется колонна из 300 красногвардейцев. Их останавливают у памятника Гоголю плотным огнем. На постаменте памятника и сейчас видны следы от пуль, выпущенных то ли красными, то ли юнкерами.

Памятник Гоголю в 1917 году стоял на Бульварном кольце. Наступавшие к Никитским воротам красные прятались за его постаментом

15:00 Бои идут с переменным успехом. Красные то захватывают дома на Никитской улице и Остоженке, то отступают под атаками юнкеров.

20:00 Солдаты 193 полка покидают баррикады на Остоженке, чтобы согреться в подъездах соседних домов. На позициях остаются мальчишки-добровольцы, которые постоянно помогают красным. В их обязанность входит периодически стрелять из винтовок и пулеметов хоть куда, лишь бы создать иллюзию, что на баррикадах кто-то есть. Один из добровольцев, 14-летний Павел Андреев, пытаясь выстрелить из винтовки, уронил ее по другую сторону баррикад. Полез доставать. На движение отреагировал пулеметный расчет белых. Андреева уложили короткой очередью.

Павел Андреев, доброволец, помогавший большевикам во время восстания в Москве

Родился в 1903 году в Москве. Работал помощником кузнеца на заводе Михельсона. В молодежной организации большевиков состоял с лета 1917 года. Убит на Остоженке пулеметной очередью 30 октября. После победы большевиков именем Андреева названа улица Москвы (бывший Арсеньевский переулок в районе Большой Серпуховской)

23:00 Кадетский корпус и Алексеевское училище в Лефортово оставлены кадетами. Полковник Рар, командовавший обороной, приказал кадетам переодеться в гражданское и, под прикрытием офицеров, устроивших ложную атаку на большевиков, разбежаться по домам. После того, как все кадеты разошлись, Рар с офицерами оставил корпуса училища и стал пробиваться к Кремлю.

Утро. ВРК требует от Руднева и Рябцева прекратить сопротивление, распустить Комитет общественной безопасности и сдать оружие. Участникам сопротивление будет гарантирована личная безопасность.

День. Бои на Тверской, красные занимают всю улицу, пытаются штурмовать Иверские ворота, но останавливаются под пулеметным огнем.

ВРК повторяет предложение о сдаче. В случае отказа, большевики обещают начать плотный артобстрел здания Городской думы.

Слева бывшее здание Мосгордумы, в центре Иверские ворота (реконструкция), справа Исторический музей. Этот комплекс зданий был последней позицией белых перед Кремлем

Вечер. Начинается обстрел Думы. Юнкера и депутаты переходят в Кремль. В здании остаются только офицеры ударного батальона и часть студентов-добровольцев.

Утро. Большевики попытались выбить офицеров и юнкеров из театра «Унион», понесли большие потери, около 20 человек убитыми и еще столько же ранеными. Тела погибших и пострадавших перенесены на Малую Бронную. Там же сложено их оружие. Около полудня, студенты-белогвардейцы, надев красные повязки, и взяв пустой грузовик, приехали на Бронную и заявили, что по требованию ВРК забирают оружие и патроны для вооружения новых отрядов красной гвардии. Им передали полсотни винтовок, один пулемет и несколько тысяч патронов. Подвох красные заметили только после приезда настоящего грузовика от ВРК.

Офицеры и юнкера продолжают удерживать Большую Никитскую улицу от площади Никитских ворот до Моховой.

Одно из зданий у Никитских ворот после окончания боев

На Остоженке красные перешли в наступление. Белые выбиты с улицы. Во время этого боя, во дворе дома №12/1 убита выстрелом кого-то из юнкеров большевистская агитаторша Лисинова. В дни восстания она выполняла роль связного между ВРК и командирами красных на местах.

Люсик Артемьевна Лисинова (Лисинян). Большевистский агитатор

Родилась в 1893 году в Тифлисе в семье купца. В 1915 году переезжает в Москву, поступает в Первый коммерческий институт (сегодня академия имени Плеханова). С 1916 года член РСДРП(б). Работает агитатором на заводах в Москве. Убита 1 ноября на Остоженке. После победы большевиков ее именем названа Люсиновская улица в Москве

13:00 Атака большевиков на Иверские ворота и здание Думы закончилась успешно. Красногвардейцы заняли Красную площадь, установили орудия напротив Боровицких ворот. Из «Метрополя» юнкера выбиты окончательно. От Большого театра по Кремлю стреляют полевые орудия красных.

14:00 Красные идут на штурм Кремля. Штурм проваливается, убито около 30 человек.

Вечер. На площади перед гостиницей «Метрополь», на Охотном ряду и у Иверских ворот красногвардейцы добивают раненых юнкеров, прятавшихся в здании Думы. Юнкеров пытаются спасать сестры милосердия и прохожие, красные грозят, что будут убивать каждого, кто попытается спасти «сволочь».

Утро. Продолжается обстрел Кремля большевиками. Одним из снарядов пробиты часы на Спасской башне, другой повредил Арсенал, еще несколько попали в соборы.

День. Полковник Рябцев принимает решение о капитуляции войск Комитета общественной безопасности. Юнкера, офицеры и студенты разоружаются. Некоторых из них убивают на месте, но большинство рассеивается по городу. Полковника Рябцева и городского голову Руднева большевики берут под стражу.

Капитуляция юнкеров Александровского военного училища в Москве

Вечер. ВРК издает приказ о прекращении огня. Большевики взяли Москву после недели боев. Потери большевиков составили более 250 человек. Потери белых - примерно столько же. Точных цифр нет до сих пор.

Утро. У Кремлевской стены большевики хоронят своих погибших во время восстания. Между Спасской и Сенатской башнями закапывают в братскую могилу 238 гробов. Люсик Лисинову похоронят здесь же 14 ноября, когда в Москву приедут ее родители. Еще одного рабочего, умершего от ран, закопают у Кремля 17 ноября.

Похороны красногвардейцев в Москве

Траурная процессия заполонила всю Красную площадь и прилегающие улицы.

Утро. В церкви Большого Вознесения у Никитских ворот, где когда-то венчались Пушкин и Гончарова, отпевали погибших юнкеров. На отпевание пришло около десяти тысяч человек. От Никитских ворот процессия прошла до военного кладбища на Петроградском шоссе (сегодня, район станции метро «Сокол»), где останки юнкеров были погребены.

Памятный крест на месте захоронения юнкеров в Москве (район Сокол)

На этих похоронах присутствовал известный в России певец Александр Вертинский. Он приехал в Москву на гастроли еще до восстания, и не стал уезжать. Вернувшись после похорон к себе, Вертинский написал романс «То, что я должен сказать» , посвященный погибшим юнкерам. Через несколько недель после победы большевиков, Вертинского вызвали в ЧК и потребовали объяснений, почему он написал контрреволюционную песню. После этого визита в ЧК Вертинский уезжает на юг России.

Что с ними стало

Вадим Руднев после поражения в Москве уехал на юг России. В 1919 году эмигрировал во Францию, поселился в Париже. Занимался издательской деятельностью и журналистикой. Умер в 1940 году.

Константин Рябцев три недели пробыл в тюрьме, после этого был освобожден и продолжал политическую деятельность в партии эсеров. После отстранения эсеров от работы в Советах, в сентябре 1918 года уехал на Украину. В Харькове работал журналистом в трех местных газетах. В 1919 году, после взятия Харькова белыми, Рябцев был арестован. Ему вменялось в вину активное выступление против Корнилова летом 1917 года, а также безвольное командование Московским гарнизоном во время восстания большевиков. По пути от следователя контрразведки в тюрьму Рябцев был убит конвоем, как сказано в официальных документах, «при попытке к бегству».

Григорий Усиевич получил похвалу от Ленина за свои действия во время восстания в Москве. В марте 1918 года был отправлен руководить поставками хлеба в Москву с Урала. Работал в военных комитетах в Омске и Тюмени. Командовал небольшим кавалерийским отрядом. Убит в августе 1918 года во время боя с местными жителями в селе Ирбит(Свердловская область).

Владимир Рар благополучно пробился из Лефортово к Кремлю, избежал ареста после капитуляции, до января 1918 года скрывался вместе с женой и детьми в Москве, а в январе сумел вывезти семью в Ригу, которая тогда находилась под контролем немецкой армии. После ухода немцев Рар принял участие в формировании латвийского ландесвера, составлял планы по отражению вторжения большевиков. В 1919 году, перед тем, как город захватили красные, отправил семью в Германию, а сам продолжил воевать. Присоединился к Добровольческому корпусу князя Ливена, командовал двумя ротами латышского ландесвера при штурме Митавы. В апреле 1919 года, во время инспекции городской тюрьмы, Рар заразился сыпным тифом. Умер через неделю после заражения.

8) Никитские ворота
Одним из самых ключевых мест сражений стали Никитские ворота. В кинотеатре «Унион» (позже – кинотеатр повторного фильма), расположился штаб юнкеров, они очень долго сдерживали площадь. Дело в том, что недалеко, у Арбатских ворот стояло здание Александровского военного училища, кузница юнкеров, сразу занявших опорные пункты вокруг. Со стороны Кудринской площади наступали пресненские рабочие, сражение разыгралось 29 октября, и бой здесь шёл больше 5 дней, до 3 ноября. Красноармейцы то занимали некоторые дома у Никитских ворот, то оттеснялись юнкерами обратно к Поварской и Кудринским воротам. Красноармейцы применяли артиллерию, вели обстрел с Пушкинской площади. В результате несколько домов были полностью сожжены, от них остались только стены.


Дом князя Гагарина, стоявший в самом конце прямо на Тверском бульваре. В основе – одна из двухэтажных гостиниц, построенных по проекту архитектора Стасова на бульварном кольце в 1800-е годы.

Вот, что пишет про этот дом свидетель тех событий Константин Паустовский, в своих воспоминаниях «Повесть о жизни. Начало Неведомого века»:

«Напротив, на стрелке Тверского бульвара (где сейчас памятник Тимирязеву), стояло в то время скучное и длинное здание. Там помещалась аптека, а в подвалах был склад медикаментов. Окна моей комнаты выходили на эту аптеку.»

«К вечеру второго дня загорелся дом «на стрелке», где была аптека. Он горел разноцветным пламенем — то желтым, то зеленым и синим, очевидно, от медикаментов. Глухие взрывы ухали в его подвалах. От этих взрывов дом быстро обрушился. Пламя упало, но едкий разноцветный дым клубился над пожарищем еще
несколько дней.»

Сам Паустовский жил в то время в двухэтажном доме на углу Большой Никитской и Тверского бульвара, на месте которого стоит сейчас здание ТАСС. На фотографии 1930-х годов этот дом в левой части кадра.

«Там на полу сидели две маленькие девочки и старая няня. Старуха закрыла
девочек с головой теплым платком.
— Здесь безопасно,- сказал хозяин.- Пули вряд ли пробьют внутренние
стены.
Старшая девочка спросила из-под платка:
— Папа, это немцы напали на Москву?
— Никаких немцев нет.
— А кто же стреляет?
— Замолчи! — прикрикнул отец.»
(Паустовский)

Дом, стоявший в створе Никитского бульвара, в основе ещё одна стасовская гостиница.

«Пока женщины перебегали бульвар, красногвардейцы начали перекрикиваться с юнкерами.
— Эй вы, темляки-сопляки! — кричали красногвардейцы.- Хватит дурить! Бросай оружие!
— У нас присяга,- кричали в ответ юнкера.
— Кому присягали? Керенскому? Он, сукин кот, удрал к немцам.
— России мы присягали, а не Керенскому!
— А мы и есть Россия! — кричали красногвардейцы.- Соображать надо!»
(Паустовский)

А этот дом стоял на внешней стороне Никитского бульвара, на углу Большой Никитской. За ним видна главка церкви Фёдора Студита.

«Громады домов с погашенными огнями едва угадывались во мраке. Беспрестанно вспыхивали огни выстрелов и на разные голоса пели пули. То это был тонкий свист, то визг, то странный клекочущий звук, будто пули кувыркались в воздухе. Я пытался увидеть людей, но вспышки выстрелов не давали для этого достаточно света. Судя по огню, красногвардейцы, наступавшие от Страстной площади, дошли уже до половины бульвара, где стоял деревянный вычурный павильон летнего ресторана. Юнкера залегли на площади у Никитских ворот.» (Паустовский)

Тверской бульвар, дом 6.

«Один из самых нарядных доходных домов Москвы начала XX века постигла страшная катастрофа. От разорвавшегося снаряда /попавшего в подвал аптекарского склада/ загорелся в течении четверти часа громадный дом. Из подвалов вырывались синие и зеленые языки — горели медикаменты и типография. С крыши, с шипением на мостовую лилась расплавленная медь кровли; с треском лопалась фасадная керамика, из красного пламени третьего и четвертого этажей вырывалась, выпуская пар, вода лопнувшего водопровода. (Pastvu.ru)

До революции это был действительно один из самых красивых и сказочных доходных домов Москвы. Он был построен для Санкт-Петербургского страхового общества талантливым архитектором Зеленко. Справа сверху дом завершался башней-куполом, на которой сидел дракон. Решетки балконов украшали орлы с раскрытыми крыльями, оконные рамы выполнены в виде паутины, а на фасаде можно было встретить лепных сов, ласточек и летучих мышей. Во время обстрела и пожара башня с драконом рухнула, а большая часть декора была сбита или изуродована. .

Паустовский про трагедию дома №6 не мог не написать:

«Потом со стороны Арбатской площади раздалось несколько пушечных, ударов, и в соседнем доме за высоким брандмауэром что-то гулко обрушилось. Над крышей дома, медленно завиваясь, поднялся столб огня.
Как выяснилось, юнкера подожгли соседний дом снарядами, чтобы не дать красногвардейцам захватить его. Дом этот, говоря языком военных реляций, господствовал над местностью.
Этот второй пожар был гораздо опаснее, чем пожар аптеки. К нам на двор уже летели, лязгая, искореженные огнем железные листы и горящие головни. Мы заливали их своими жалкими запасами воды.»

В этом кадре хороши видны остатки мелкого декора, который не восстанавливался после революции.

Фотография 1920 года, ещё остались следы от пуль. И магазин этот помнил события революции, вот что пишет Паустовский:

«В нашем доме был маленький гастрономический магазин. Ничего больше не оставалось, как взломать его. Задняя дверь магазина выходила во двор. Пекарь сбил с нее топором замок, и мы по очереди бегали по ночам в этот магазин и набирали сколько могли колбас, консервов и сыра. Светило зарево, и надо было прятаться за прилавками, чтобы через разбитую витрину нас не заметили юнкера из «Униона». Кто знает, что им могло прийти в голову.»

«До сих пор я помню этот магазин. На проволоке висели обернутые в серебряную бумагу копченые колбасы. Красные круглые сыры на прилавке были обильно политы хреном из разбитых пулями банок. На полу стояли едкие лужи из уксуса, смешанного с коньяком и ликером. В этих лужах плавали твердые, покрытые рыжеватым налетом маринованные белые грибы. Большая фаянсовая бочка из-под грибов была расколота вдребезги.

Вспоминает писатель и один курьёзный случай:

«Я быстро сорвал несколько длинных колбас и навалил их на руки, как дрова. Сверху я положил круглый, как колесо, толстый швейцарский сыр и несколько банок с консервами.
Когда я бежал обратно через двор, что-то зазвенело у меня под руками, но я не обратил на это внимания. Я вошел в дворницкую, и единственная женщина, оставшаяся с нами, жена дворника, бледная и болезненная, вдруг дико закричала. Я сбросил на пол продукты и увидел, что руки у меня облиты густой кровью.

Через минуту все в дворницкой повалились от хохота, хотя обстановка никак не располагала к этому. Все хохотали и соскабливали с меня густое томатное пюре.
Когда я бежал обратно, стрелок все же успел выстрелить, пуля пробила банку с консервами, и меня всего залило кроваво-красным томатом.»

Когда дом, где остановился Паустовский, заняли красноармейцы, будущего писателя чуть было не расстреляли:

« — В чем дело? — зашумели красногвардейцы и окружили меня и обоих моих конвоиров.- Кто такой?
Человек в ушанке сказал, что я стрелял из окна им в спину.
— Разменять его! — закричал веселым голосом парень с хмельными глазами — В штаб господа бога!
— Командира сюда!
— Нету командира!
— Где командир?
— Был приказ — пленных не трогать!
— Так то пленных. А он в спину бил.
— За это один ответ — расстрел на месте.
— Без командира нельзя, товарищи!
— Какой законник нашелся. Ставь его к стенке! Меня потащили к стенке….»
« Никогда я не мог понять — ни тогда, ни теперь — почему, стоя у стены и слушая, как щелкают затворы, я ровно ничего не испытывал. Была ли то внезапная душевная тупость или остановка сознания — не знаю….»

«… Мне казалось, что время остановилось и я погружен в какую-то всемирную немоту. На самом же деле прошло несколько секунд, и я услышал незнакомый и вместе с тем будто бы очень знакомый голос:
— Какого дьявола расстреливаете! Забыли приказ? Убрать винтовки!
Я с трудом отвел глаза от угла подворотни,- шея у меня нестерпимо болела,- и увидел человека с маузером, похожего на Добролюбова,- того, что приходил к нам ночью, чтобы вывести детей и женщин. Он был бледен и не смотрел на меня.
— Отставить! — сказал он резко.- Я знаю этого человека. В студенческой дружине он не был. Юнкера наступают, а вы галиматьей занимаетесь.»

Площадь Никитских ворот в начале 1930-х годов. Сгоревший дом в створе бульвара вскоре после революции разобрали, и в 1925 году на его месте поставили памятник Тимирязеву. В кадре справа – восстановленный в очень упрощённом виде дом по Тверскому бульвару, 6.

9) Арбатская площадь

Арбатская площадь являлась центром притяжения противников революции, как-раз рядом располагалось Александровское военное училище, готовившее юнкеров (ныне сильно перестроено под комплекс зданий Генштаба по Знаменке):

Как-раз из пушек, выставленных юнкерами на Арбатской площади, попали снаряды в доме №6 по Тверскому бульвару, ставшие губительными для него.


Фотография юнкеров во дворе Александровского военного училища, 1917 год.

Памятник Гоголю, авторства скульптора Андреева, стоявший изначально на Арбатской площади, в конце Гоголевского бульвара.
За постаментом этого памятника прятались наступавшие на Никитские ворота красногвардейцы. Памятник перенесли во двор дома по Никитскому бульвару, где жил Гоголь, но следы от пуль то ли юнкеров, то ли красногвардейцев, остались на нём до сих пор.

10) Кудринская площадь

Картина Г. Савицкого «Бой на Кудринской площади в Москве. Октябрь 1917 года»

Бои на Кудринской площади разыгрались ещё 28 октября, когда красногвардейцы 193 полка штурмовали некоторые здания на Садовом кольце. Несколько следующих дней бои здесь продолжались, периодически перемещаясь на Поварскую и Никитские ворота. Неспроста Кудринку переименовали в советское время в площадь Восстания.

Изуродованная снарядами церковь Бориса и Глеба на Поварской. Сейчас на месте неё стоит здание Гнесинки.

11) Остоженка и окрестности

На Остоженке появилась одна из самых известных баррикад, между Барыковским и Лопухинским переулком. Здесь у окопа 30 октября был убит юнкерами 14-летний Павел Андреев, которого прославили в советское время под именем «советского Гавроша». Как-раз в районе Остоженки погибли революционеры Пётр Добрынин и Люсик Лисинова, в честь которых назвали улицы и площади в Замоскворечье (Добрынинская и Люсиновская). Только официально она пишется как Лисинова, а не Люсинова, но в историю вошла так, как, видимо, кто-то ошибочно записал.

Баррикада и окоп на Остоженке. В кадре Воскресенская церковь, снесённая в 1930-е годы. Сейчас на её месте скверик по дороге к Зачатьевскому монастырю.

Курьёзная ситуация произошла с бывшим студентом Алексеем Александровичем Померанцевым. Он получил серьёзное ранение в ходе боёв за Остоженку, в Троицком переулке, был отправлен в больницу, и по случайности записан в списки погибших. В 1922 году в его честь тот самый Троицкий переулок переименовали в Померанцев переулок. Сам же выживший Померанцев стал известным учёным-физиком, и даже не подозревал, что переулок назван в его честь. Узнал он об этом только через 40 лет после революции, прочитав в статье про геройски погибшего прапорщика Померанцева в боях на Остоженке. Пришлось звонить в редакцию, и рассказывать, как всё было. Доктора физико-математических наук наградили орденом Красного Знамени, а переулок так и остался Померанцевым до нашего времени.

12) Другие юнкерские училища

Множество боёв развернулось в местах средоточия антибольшевистских сил. Кроме Александровского военного училища, это, к примеру, кадетские корпуса в Лефортово, или Алексеевское юнкерское училище.

Алексеевское юнкерское училище в Лефортово со следами боёв.

13) Окончание боёв

Всё больше и больше подкрепления появлялось у большевиков, толпы рабочих приезжали из окрестных городов и губерний, и численный перевес оказался на стороне революционеров. 2 ноября продолжался обстрел Кремля, большевики заняли Исторический музей, и, в конце концов, юнкера сами покинули Кремль. Это означало победу большевиков, и юнкера должны были сдать оружие. Но бои в разных частях Москвы продолжались ещё всю ночь на 3 ноября. Днём того же для всё окончательно затихло.

Из воспоминаний Сергея Эфрона о сдаче Кремля большевикам:

«Наконец-то появился командующий войсками” полковник Рябцев.
В небольшой комнате Александровского училища окруженный тесным кольцом возбужденных офицеров, сидит грузный полковник в расстегнутой шинели. Верно, и раздеться ему не дали, обступили. Лицо бледное, опухшее, как от бессонной ночи. Небольшая борода, усы вниз. Весь он рыхлый и лицо рыхлое - немного бабье.
Вопросы сыплются один за другим и один другого резче. …»

«… Чувствую, как бешено натянута струна - вот-вот оборвется. Десятки горящих глаз впились в полковника. Он сидит опустив глаза, с лицом словно маска - ни одна черта не дрогнет.
- Я сдал Кремль, ибо считал нужным его сдать. Вы хотите знать почему? Потому что всякое сопротивление полагаю бесполезным кровопролитием. С нашими силами, пожалуй, можно было бы разбить большевиков. Но нашу кровавую победу мы праздновали бы очень недолго. Через несколько дней нас все равно смели бы. Теперь об этом говорить поздно. Помимо меня - кровь уже льется.
- А не полагаете ли вы, господин полковник, что в некоторых случаях долг нам предписывает скорее принять смерть, чем подчиниться бесчестному врагу? - раздается все тот же сдавленный гневом голос.
- Вы движимы чувством - я руководствуюсь рассудком. Мгновение тишины, которая прерывается исступленным криком офицера с исказившимся от бешенства лицом:
- Предатель! Изменник! Пустите меня! Я пушу ему пулю в лоб! Он старается прорваться вперед с револьвером в руке. Лицо Рябцева передергивается.
- Что ж, стреляйте! Смерти ли нам с вами бояться?
Офицера хватают за руки и выводят из комнаты. Следом выхожу и я.»

(Сергей Эфрон)

Каждая сторона потеряла по 250-300 человек. В целом, жертвами революционных боёв в Москве стали примерно 1000 человек.

2 ноября 1917, узнав об артобстрелах Кремля, подал в отставку нарком просвещения Луначарский, заявив, что он не может смириться с разрушением важнейших художественных ценностей, «тысячью жертв», ожесточением борьбы «до звериной злобы», бессилием «остановить этот ужас». Но Ленин сказал Луначарскому: «Как вы можете придавать такое значение тому или другому зданию, как бы оно ни было хорошо, когда дело идет об открытии дверей перед таким общественным строем, который способен создать красоту, безмерно превосходящую все, о чём могли только мечтать в прошлом?» После этого Луначарский забрал назад свое заявление об отставке.
А в тех словах Ленина прозвучало истинное отношение советской власти в историческому наследию, его фраза оказалась пророческой.

А вот что писал про революционные бои Максим Горький:
«В некоторых домах вблизи Кремля стены домов пробиты снарядами, и, вероятно, в этих домах погибли десятки ни в чем не повинных людей. Снаряды летали так же бессмысленно, как бессмысленен был весь этот 6-дневный процесс кровавой бойни и разгрома Москвы. В сущности своей московская бойня была кошмарным кровавым избиением младенцев. С одной стороны юноши-красногвардейцы, не умеющие держать ружьё в руках, и солдаты, почти не отдающие себе отчета, кого ради они идут на смерть, чего ради убивают. С другой — ничтожная количеством кучка юнкеров, мужественно исполнивших свой «долг», как это было внушено им…»

Старые фотографии взяты с сайта Pastvu.ru, большая часть из них сделана фотографом А. Дорном, одним из немногих фотолетописцев революции 1917 года.

Подготовка публикации: Александр Иванов

В советское время о том, как большевистский переворот в октябре 1917 года был воспринят в Москве, говорили кратко и сухо: "В Москве шли ожесточенные революционные бои". И тому были веские причины: если в Петрограде все было закончено за одну ночь, то в Москве целую неделю большевики сражались с юнкерами. Улицы в центре города были изрыты окопами и завалены трупами погибших, от многих домов остались только обгоревшие стены, даже Кремль был подвергнут артиллерийской бомбардировке. Владимир Тихомиров приводит хронику и воспоминания участников тех драматических событий.

Пришли первые телеграммы о событиях в Петрограде об аресте Временного правительства. Большевики созывают заседания Советов солдатских и рабочих депутатов, а также Военный революционный комитет, который возглавил Григорий Усиевич, член РСДРП с 1908 года.

На сторону большевиков переходит 193-й пехотный полк, 56-й запасной полк, самокатный батальон, отряды ополчения - т.н. "Красная гвардия". Всего 15 тысяч человек.

Одновременно в Московской городской думе создается Комитет общественной безопасности, руководителем которого избран глава города эсер Вадим Руднев. Его заместителем стал командующий Московским военным округом полковник Константин Рябцев, также член партии социалистов-революционеров.

В распоряжении КОБ были отряды юнкеров Александровского военного училища, несколько офицерских рот, ополчение студентов МГУ (в противовес "красной гвардии" большевиков они называют себя "белой гвардией"). Всего 12 тысяч человек.

"Кремль был сдан командующим войсками полковником Рябцевым в самом начале. Это дало возможность красногвардейцам воспользоваться кремлевским арсеналом. Оружие мгновенно рассосалось по всей Москве. Большое количество его попало в руки мальчишек и подростков. По опустевшим улицам и переулкам Москвы затрещали выстрелы. Стреляли отовсюду и часто без всякой цели. Излюбленным местом для стрельбы были крыши и чердаки. Найти такого стрелка, даже если мы ясно обнаружили место, откуда стреляли, было почти невозможно. В то время как мы поднимались наверх, он бесследно скрывался.

В. Дмитриевский, Н. Евстигнеев "Штернберг руководит обстрелом Московского Кремля"

В первый же день начала действий мы попытались приобрести артиллерию. Для этого был отправлен легкий отряд из взвода казаков и нескольких офицеров-артиллеристов в автомобиле через всю Москву на Ходынку. Отряд вернулся благополучно, забрав с собою два легких орудия и семьдесят снарядов. Никакого сопротивления оказано не было. Почему налет не был повторен - мне неизвестно..."

Около полуночи отряды красногвардейцев заняли все типографии в городе. Набранные и готовые к печати газеты были арестованы. После этого большевики начинают распространять по городу свою газету "Рабочий путь", в которой опубликовано воззвание ВРК и партии к рабочим.

В 8 часов утра отряды красногвардейцев заняли центральную телефонную станцию и Почтамт на Мясницкой улице.

В 10 часов утра Кремль – вернее, кремлевские арсеналы с оружием – были блокированы отборными частями КОБ. Одновременно юнкерские и офицерские роты для предотвращения массовых беспорядков занимают позиции на площади Никитских ворот, на Остоженке, Пречистенке, площади Страстного монастыря (ныне Пушкинская площадь).

В 12 часов дня отряды красногвардейцев попытались захватить штурмом артиллерийские мастерские в Лефортово. После непродолжительного боя с кадетами мастерские были взяты, кадеты отошли к территории своего училища.

Через несколько часов начинаются перестрелки на Поварской улице, на Садовом кольце в районе Крымского моста, Смоленского рынка и Кудринской площади. В городе объявляется военное положение. Офицерская рота и небольшой отряд юнкеров без боя отбирают у красных Центральную телефонную станцию и Почтамт. В плен взято около сотни красногвардейцев.

В 19:00 городской голова Руднев объявляет большевикам ультиматум. ВРК отказался выполнять требования КОБ. Отдан приказ о штурме Кремля и здания Моссовета. Юнкера уничтожают отряды "Красной гвардии" и начинают зачистки крыш на Поварской улице.

Из дневника Сергея Эфрона, юнкера Московского Александровского военного училища 1917 года:

"Нас бросают то к Москве–реке, то на Пречистенку, то к Никитской, то к Театральной, и так без конца. В ушах звенит от постоянных выстрелов (на улицах выстрелы куда оглушительнее, чем в поле)...

Прекрасно скрытые за стенами, большевики обсыпают нас из окон свинцом и гранатами. Время упущено. В первый день, поведи мы решительно наступление, Москва бы осталась за нами…

Большевики начали обстрел из пушек. Сначала снаряды рвались лишь на Арбатской площади и по бульварам, потом и по всему нашему району. Обстреливают и Кремль. Сердце сжимается смотреть, как над Кремлем разрываются шрапнели.

Каково общее самочувствие, лучше всего наблюдать за обедом или за чаем, когда все вместе - юнкера, офицеры, студенты и добровольцы-дети. Сижу обедаю. Против меня капитан-пулеметчик с перевязанной головой, рядом с ним - гимназист лет двенадцати.

- Ешь, Володя, больше. А то опять проголодаешься - начнешь просить есть ночью.
- Не попрошу. Я с собой в карман хлеба заберу, - деловито отвечает мальчик, добирая с тарелки гречневую кашу.
- Каков мой второй номер, - обращается ко мне капитан, - не правда ли, молодец? Задержки научился устранять, а хладнокровие и выдержка - нам взрослым поучиться. Я его с собою в полк заберу. Поедешь со мною на фронт?

- Ну?
- Из гимназии выгонят.
- А как же ты к нам в Александровское удрал? Даже маме ничего не сказал. За это из гимназии не выгонят?
- Не выгонят. Здесь совсем другое дело. Ведь сами знаете, что совсем другое…

"Бои с юнкерами начались со столкновений на Красной площади и сражений в Сокольническом районе, когда мы вывозили транспорт. Как уже говорилось, мы взяли под охрану ВРК. Кроме того, расставили на улицах пикеты. Были приведены в боевую готовность все воинские части. Красная гвардия проводила мобилизацию своих боевых сил по заводам Москвы.

Части Красной гвардии Замоскворецкого района переходят на военное положение. Они стягиваются к штабу на Калужскую площадь, откуда высылаются патрули по 10 красногвардейцев к четырем местам на Москве-реке, к ревкому на Серпуховской площади к Коммерческому институту на Стремянном переулке.

"...Я проснулся в своей комнате на втором этаже от странного ощущения, будто кто-то мгновенно выдавил из нее весь воздух. От этого ощущения я на несколько секунд оглох. Я вскочил. Пол был засыпан осколками оконных стекол. Они блестели в свете высокого и туманного месяца, влачившегося над уснувшей Москвой.

Потом раздался короткий гром. Нарастающий резкий вой пронесся на уровне выбитых окон, и тотчас с длинным грохотом обрушился угол дома у Никитских ворот. В первую минуту нельзя было, конечно, догадаться, что это бьет прямой наводкой по Никитским воротам орудие, поставленное у памятника Пушкину. Выяснилось это позже. После второго выстрела снова вернулась тишина. Месяц все так же внимательно смотрел с туманных ночных небес на разбитые стекла на полу. Через несколько минут у Никитских ворот длинно забил пулемет. Так начался в Москве октябрьский бой, или, как тогда говорили, "октябрьский переворот". Он длился несколько дней.

В ответ на пулеметный огонь разгорелась винтовочная пальба. Пуля чмокнула в стену и прострелила портрет Чехова. Потом я нашел этот портрет под обвалившейся штукатуркой. Пуля попала Чехову в грудь и прорвала белый пикейный жилет.

Перестрелка трещала, как горящий валежник. Пули густо цокали по железным крышам. Мой квартирный хозяин, пожилой вдовец-архитектор, крикнул мне, чтобы я шел к нему в задние комнаты. Они выходили окнами во двор. Там на полу сидели две маленькие девочки и старая няня. Старуха закрыла девочек с головой теплым платком.

- Здесь безопасно, - сказал хозяин. - Пули вряд ли пробьют внутренние стены.
Старшая девочка спросила из-под платка:
- Папа, это немцы напали на Москву?
- Никаких немцев нет.
- А кто же стреляет?
- Замолчи! - прикрикнул отец.

Я вернулся в свою комнату и, прижавшись к простенку, заглянул наискось в окно...

Я пытался увидеть людей, но вспышки выстрелов не давали для этого достаточно света. Судя по огню, красногвардейцы, наступавшие от Страстной площади, дошли уже до половины бульвара, где стоял деревянный вычурный павильон летнего ресторана. Юнкера залегли на площади у Никитских ворот.

Внезапно под окнами с тихим гулом загорелся, качаясь на ветру, высокий синий язык огня. Он был похож на факел. В его мертвенном свете стали наконец видны люди, перебегавшие от дерева к дереву. Вскоре второй синий факел вспыхнул на противоположной стороне бульвара. Это пули разбили горелки газовых фонарей, и горящий газ начал вырываться прямо из труб. При его мигающем свете огонь тотчас усилился. Я вернулся к хозяину.

- Надо уводить отсюда детей.

Мы спустились по черной лестнице в квадратный двор. Оказалось, что в Леонтьевском переулке огонь был еще сильнее, чем на Тверском бульваре. С четвертой стороны нашего двора вздымался брандмауэр соседнего дома. В нем не было ни одного окна.

Архитектор посмотрел на брандмауэр и выругался:

- Западня, - сказал он. - Наш дом обложен со всех сторон. Выйти некуда. Мы попали в мертвую полосу.

Уже светало. Люди около дворницкой оказались пекарями из булочной Бартельса, бывшей в этом же доме. Белый от муки бородатый пекарь - порт-артурский солдат – предложил перевести всех жильцов в дворницкую - самое безопасное место. Так началось многодневное сидение в дворницкой..."

Начинается штурм Кремля, занятого большевиками. Юнкера атакуют со стороны Спасских и Боровицких ворот и к утру занимают Кремль. По разным оценкам, в ходе штурма было убито от 50 до 300 солдат 56-го полка. У юнкеров потерь нет.

Центр Москвы контролируется силами, верными Комитету общественной безопасности. Полковник Рябцев вновь предлагает большевикам пойти на переговоры. Они соглашаются, но тянут время.

Вечером в Москву к большевикам прибывает подкрепление из подмосковных городов. В 18.00 бои возобновляются. Большевики атакуют занятые белыми Провиантские магазины на углу Остоженки, штурмуют дома на внутренней стороне Кудринской площади, выбивают юнкеров из Страстного монастыря.

Из дневника Яна Пече, члена Центрального штаба Красной гвардии в Москве:

"Кремль был окружен 4-й и 6-й ротами юнкеров 5-й школы прапорщиков. 27-го красногвардейцы решили прорваться. Пока готовились, по телефону было сообщено, что белогвардейцы готовятся наступать на Кремль. Был создан Революционный полковой комитет. На совещании ревкома было решено ударить по юнкерам изнутри Кремля навстречу нашим, пустив вперед два броневика. Однако выяснилось, что броневики уже захвачены офицерами Украинского полка, который охранял Николаевский дворец под командой полковника Ануфриенко. Освободить броневики они отказались и заявили, что хотят вывезти их с Кремля. Тогда солдаты 7-й роты вырыли ров у ворот гаража и у выходных ворот на улицу, поставили заграждения...

Когда юнкера начали наступление, ворота Кремля были открыты, и с двух сторон вошли юнкера с опаской. Берзин приказал сдать всем оружие. Некоторые солдаты неохотно бросали винтовки, клали их у своих ног, у некоторых были даже слезы на глазах. Солдаты же Украинского полка бросали винтовки шагов за 10 и быстро поворачивались спиной к оружию. Солдаты-большевики 56-го полка еще держались и не хотели сдаваться...

Юнкера передвигались дальше вглубь Кремля с двух сторон. Шли колоннами: впереди пулеметчики-офицеры с пулеметами. Солдаты, не хотевшие сдаваться и находившиеся около стены с частью красногвардейцев, открыли при виде юнкеров огонь. Юнкера в панике бросились бежать к стенам, а некоторые обратно за ворота с криком: "Измена, измена! Где Рябцев?" В это время около стены проходили броневики. Солдаты, увидя их, решили, что это наши броневики, и усилили огонь. Но вдруг броневики остановились и открыли огонь по стрелявшим. Солдаты были ошеломлены, но все же продолжали стрелять.

Когда юнкера вошли в Кремль, был удобный и решительный случай в пользу Красной гвардии, - они шли густыми колоннами и были ужасно робки и несмелы.

Вот в этот момент, возможно было побить все колонны не только из пулеметов, но даже из винтовок. Солдаты были уверены, что мы отстоим Кремль, и побили бы юнкеров..."

Из дневника Сергея Эфрона, юнкера Московского Александровского военного училища 1917 года:

"Опять выстраиваемся. Наш взвод идет к генералу Брусилову с письмом, приглашающим его принять командование всеми нашими силами. Брусилов живет в Мансуровском переулке, на Пречистенке.

Выходим на Арбатскую площадь. Грустно стоят наши две пушки, почти совсем замолкшие. Почти все окна - без стекол. Здесь и там вместо стекол - одеяла.

Москва гудит от канонады. То и дело над головой шелестит снаряд. Кое–где в стенах зияют бреши раненых домов. Но… жизнь и страх побеждает. У булочных Филиппова и Севастьянова толпятся кухарки и дворники с кошелками. При каждом разрыве или свисте снаряда кухарки крестятся, некоторые приседают...

Пречистенка. Бухают снаряды. Чаще щелкают пули по домам. Заходим в какой-то двор и ждем, чем кончатся переговоры с Брусиловым. Все уверены, что он станет во главе нас. Ждем довольно долго - около часу. Наконец возвращаются от Брусилова.

- Ну что, как?
- Отказался по болезни.

Тяжелое молчание в ответ..."

На Остоженке и Пречистенке баррикады, на Тверском бульваре окопы, у Никитских ворот оборудованы пулеметные точки белых и красных. Идет постоянная перестрелка.

На Тверской улице у здания Моссовета установлены шесть полевых орудий красных. Они стреляют в сторону занятой юнкерами гостиницы "Метрополь". Белые обороняются на Большой Никитской. Ночью юнкера атаковали позиции красных на Тверском бульваре, взяли в плен около 30 человек, но потом, под артиллерийским огнем, вынуждены были отойти.

Из дневника Константина Паустовского, студента Московского университета:

"...Кончились продукты. В нашем доме был маленький гастрономический магазин. Ничего больше не оставалось, как взломать его.

До сих пор я помню этот магазин. На проволоке висели обернутые в серебряную бумагу копченые колбасы. Красные круглые сыры на прилавке были обильно политы хреном из разбитых пулями банок...

Я быстро сорвал несколько длинных колбас и навалил их на руки, как дрова. Сверху я положил круглый, как колесо, толстый швейцарский сыр и несколько банок с консервами.

Когда я бежал обратно через двор, что-то зазвенело у меня под руками, но я не обратил на это внимания. Я вошел в дворницкую, и единственная женщина, оставшаяся с нами, жена дворника, бледная и болезненная, вдруг дико закричала. Я сбросил на пол продукты и увидел, что руки у меня облиты густой кровью. Через минуту все в дворницкой повалились от хохота, хотя обстановка никак не располагала к этому. Все хохотали и соскабливали с меня густое томатное пюре.

Когда я бежал обратно, стрелок все же успел выстрелить, пуля пробила банку с консервами, и меня всего залило кроваво-красным томатом...

Мой хозяин вспомнил, что у него на кухне остался мешок черных сухарей. Я вызвался пойти за ними.

Я начал шарить в буфете, разыскивая сухари. В это время с бульвара послышались крики и топот ног. Я пошел в свою комнату, чтобы посмотреть, что случилось. По бульвару цепью бежали с винтовками наперевес красногвардейцы. Юнкера отходили, не отстреливаясь.

Впервые я видел бой так близко, под самым окном своей комнаты. Меня поразили лица людей - зеленые, с ввалившимися глазами. Мне казалось, что эти люди ничего не видят и не понимают, оглушенные собственным криком".

Бои идут с переменным успехом. Красные то захватывают дома на Никитской улице и Остоженке, то отступают под атаками юнкеров.

К полудню снизу по бульварам к Никитским воротам движется колонна из 300 красногвардейцев. Их останавливают у памятника Гоголю плотным огнем. На постаменте памятника и сейчас видны следы от пуль, выпущенных то ли красными, то ли юнкерами.

Из дневника Сергея Эфрона, юнкера Московского Александровского военного училища 1917 года:

"... Мне шепотом передают, что патроны на исходе. И все передают эту новость шепотом, хотя и до этого было ясно, что патроны кончаются. Их начали выдавать по десяти на каждого в сутки. Наши пулеметы начинают затихать. Противник же обнаглел как никогда…

Оставлено градоначальство. Там отсиживались студенты, окруженные со всех сторон большевиками. Большие потери убитыми. Вечер. Снаряжают безумную экспедицию за патронами к Симонову монастырю. Там артиллерийские склады.

С большевистскими документами отправляются на грузовике молодой князь Д. и несколько кадетов, переодетых рабочими. Напряженно ждем их возвращения. Им нужно проехать много верст, занятых большевиками. Ждем…

Проходит час, другой. Крики:

К подъезду училища медленно подкатывает грузовик, заваленный патронными ящиками.

Приехавших восторженно окружают. Кричат "Ура!".

Спешно посылаем патроны на телефонную станцию. Несчастные юнкера, сидящие там в карауле, не могут отстреливаться от наседающих на них красногвардейцев.

При вскрытии ящиков обнаруживается, что три четверти привезенных патронов - учебные, вместо пуль - пыжи".

Бои на Тверской, красные занимают всю улицу, пытаются штурмовать Иверские ворота, но останавливаются под пулеметным огнем.

Начинается обстрел Думы. Юнкера и депутаты переходят в Кремль. В здании остаются только офицеры ударного батальона и часть студентов-добровольцев.

Из дневника Яна Пече, члена Центрального штаба Красной гвардии в Москве:

"К 4 часам утра тремя отрядами Красной гвардии мы оцепили со всех сторон все три кадетских корпуса и Алексеевское военное училище, представлявшее собой наиболее грозный офицерский и юнкерский очаг контрреволюции не только для всего района, но и для всей Москвы. Толстые каменные стены Алексеевского и других училищ представляли собой настоящую крепость...

Уже приготовились к наступлению, вырыли окопы, построили баррикады и тем прервали движение юнкеров, не дав им пробиться в центр. Но этого было мало. Нужно было разгромить их. Мы начали обстрел Алексеевского училища из 6-дюймовых орудий со стороны Замоскворецкого, Бауманского, Рогожско-Симоновского районов. Эта бомбардировка заставила часть юнкеров выбросить белый флаг..."

Большевики попытались выбить офицеров и юнкеров из театра "Унион", понесли большие потери. На Остоженке красные перешли в наступление. Белые выбиты с улицы.

Также большевики заняли "Метрополь" и Красную площадь, установили орудия напротив Боровицких ворот. По Кремлю стреляют полевые орудия красных от Большого театра.

В 14.00 большевики идут на штурм Кремля. Штурм проваливается, убито около 30 человек. В отместку красные на площади перед гостиницей "Метрополь" устраивают показательные расправы над ранеными юнкерами, захваченными в здании Думы. Юнкеров пытаются спасать сестры милосердия и прохожие, но большевики грозят, что будут убивать каждого, кто попытается спасти "сволочь".

Из дневника Константина Паустовского, студента Московского университета:

"Я оторвался от окна, когда услышал на парадной лестнице торопливый топот сапог. С треском распахнулась дверь с лестницы в переднюю и с размаху ударилась в стенку. С потолка, посыпалась известка... В дверях стоял пожилой человек в ушанке и с пулеметной лентой через плечо. В руках у него была винтовка. Одно мгновение он пристально и дико смотрел на меня, потом быстро вскинул винтовку и крикнул:

- Ни с места! Подыми руки!
Я поднял руки.
- Чего там, папаша? - спросил из коридора молодой голос.
- Попался один, - ответил человек в ушанке. - Стрелял. Из окна по нас стрелял, гад! В спину!

Только сейчас я сообразил, что на мне надета потрепанная студенческая тужурка, и вспомнил, что, по словам пекаря, у Никитских ворот на стороне Временного правительства дралась студенческая дружина.

В комнату вошел молодой рабочий в натянутой на уши кепке. Он вразвалку подошел ко мне, лениво взял мою правую руку и внимательно осмотрел ладонь.

- Видать, не стрелял, папаша, - сказал он добродушно. - Пятна от затвора нету. Рука чистая.
- Дурья твоя башка! - крикнул человек в ушанке. - А ежели он из пистолета стрелял, а не из винтовки. И пистолет выкинул. Веди его во двор!
- Все возможно, - ответил молодой рабочий и хлопнул меня по плечу. – А ну, шагай вперед! Да не дури.

Я все время молчал. Почему - не знаю. Очевидно, вся обстановка была настолько безнадежной, что оправдываться было просто бессмысленно...

Двор был полон красногвардейцев. Они вытаскивали из разбитого склада ящики и наваливали из них баррикаду поперек Тверского бульвара.

- В чем дело? - зашумели красногвардейцы и окружили меня и обоих моих конвоиров. - Кто такой?

Человек в ушанке сказал, что я стрелял из окна им в спину.

- Разменять его! - закричал веселым голосом парень с хмельными глазами. - В штаб господа бога!
- Командира сюда!
- Нету командира!
- Где командир? Был приказ - пленных не трогать!
- Так то пленных. А он в спину бил. За это один ответ - расстрел на месте.
- Без командира нельзя, товарищи!
- Какой законник нашелся. Ставь его к стенке!

Меня потащили к стенке.

Никогда я не мог понять - ни тогда, ни теперь - почему, стоя у стены и слушая, как щелкают затворы, я ровно ничего не испытывал. Была ли то внезапная душевная тупость или остановка сознания - не знаю. Я только пристально смотрел на угол подворотни, отбитый пулеметной очередью, и ни о чем не думал. Но почему-то этот угол подворотни я запомнил в мельчайших подробностях...

Мне казалось, что время остановилось и я погружен в какую-то всемирную немоту. На самом же деле прошло несколько секунд, и я услышал незнакомый и вместе с тем будто бы очень знакомый голос:

- Какого дьявола расстреливаете! Забыли приказ? Убрать винтовки! (…)

Так я и не узнал, кто был тот молодой командир с маузером, что спас меня. Я не встречал его больше никогда. А я узнал бы его среди десятков и сотен людей".

Из дневника Сергея Эфрона, юнкера Московского Александровского военного училища 1917 года:

"С каждым часом хуже. Наши пулеметы почти умолкли. Сейчас вернулись со Смоленского рынка. Мы потеряли еще одного.

Теперь выясняется, что помощи ждать неоткуда. Мы предоставлены самим себе. Но никто, как по уговору, не говорит о безнадежности положения. Ведут себя так, словно в конечном успехе и сомневаться нельзя. А вместе с тем ясно, что не сегодня-завтра мы будем уничтожены.

Для чего-то всех спешно сзывают в актовый зал. Иду. Зал уже полон. В центре - стол. Вокруг него несколько штатских - те, которых мы вели из городской думы.

На стол взбирается один из штатских.

- Кто это? - спрашиваю.
- Министр Прокопович.
- Господа! - начинает он срывающимся голосом. - Вы офицеры, и от вас нечего скрывать правды. Положение наше безнадежно. Помощи ждать неоткуда. Патронов и снарядов нет. Каждый час приносит новые жертвы. Дальнейшее сопротивление грубой силе - бесполезно.

Комитет общественной безопасности подписал сейчас условия сдачи. Условия таковы: офицерам сохраняется присвоенное им оружие, юнкерам оставляется лишь то оружие, которое необходимо им для занятий, всем гарантируется абсолютная безопасность. Эти условия вступают в силу с момента подписания. Представитель большевиков обязался прекратить обстрел занятых нами районов, чтобы мы немедленно приступили к стягиванию наших сил.

- Кто вас уполномочил подписать условия капитуляции?
- Я член Временного правительства.
- И вы, как член Временного правительства, считаете возможным прекратить борьбу с большевиками? Сдаться на волю победителей?
- Я не считаю возможным продолжать бесполезную бойню, - взволнованно отвечает Прокопович.

Исступленные крики:

- Позор! Опять предательство. Они только сдаваться умеют! Они не смели за нас подписывать! Мы не сдадимся!

Прокопович стоит с опущенной головой. Вперед выходит молодой полковник, георгиевский кавалер, Хованский.

- Господа! Я беру смелость говорить от вашего имени. Никакой сдачи быть не может! Если угодно - вы, не бывшие с нами и не сражавшиеся, вы, подписавшие этот позорный документ, вы можете сдаться. Я же, как и большинство здесь присутствующих, - я лучше пушу себе пулю в лоб, чем сдамся врагам, которых считаю предателями Родины. Я только что говорил с полковником Дорофеевым. Отдано приказание расчистить путь к Брянскому вокзалу. Драгомиловский мост уже в наших руках. Мы займем эшелоны и будем продвигаться на юг, к казакам, чтобы там собрать силы для дальнейшей борьбы с предателями. Итак, предлагаю разделиться на две части. Одна сдается большевикам, другая прорывается на Дон с оружием.

Речь полковника встречается ревом восторга и криками:

- На Дон! Долой сдачу!

Продолжается обстрел Кремля большевиками. Одним из снарядов пробиты часы на Спасской башне, другой повредил Арсенал, еще несколько попали в соборы.

Вечером полковник Рябцев принимает решение о капитуляции войск Комитета общественной безопасности. Юнкера, офицеры и студенты разоружаются. Некоторых из них убивают на месте, но большинство рассеивается по городу. Полковника Рябцева и городского голову Руднева большевики берут под стражу. Точные цифры потерь обеих сторон за неделю боев неизвестны.

Из дневника Константина Паустовского, студента Московского университета:

"...В ночь на шестой день нашей "Никитской осады" мы все, небритые и охрипшие от холода, сидели, как всегда, на ступеньках дворницкой и гадали, когда же окончится затяжной бой. Он как бы топтался на месте.

Мы сидели, оцепенев. Мы ждали следующих выстрелов. (…)

- Похоже, конец, - вполголоса заметил старый пекарь. - Надо бы пойти поглядеть.

Мы осторожно вышли на Тверской бульвар. В серой изморози и дыму стояли липы с перебитыми ветками. Вдоль бульвара до самого памятника Пушкину пылали траурные факелы разбитых газовых фонарей. Весь бульвар был густо опутан порванными проводами. Они жалобно звенели, качаясь и задевая о камни мостовой.

На трамвайных рельсах лежала, ощерив желтые зубы, убитая лошадь. Около наших ворот длинным ручейком тянулась по камням замерзшая кровь. Дома, изорванные пулеметным огнем, роняли из окон острые осколки стекла, и вокруг все время слышалось его дребезжание.

Во всю ширину бульвара шли к Никитским воротам измученные молчаливые красногвардейцы. Красные повязки на их рукавах скатались в жгуты. Почти все курили, и огоньки папирос, вспыхивая во мгле, были похожи на беззвучную ружейную перепалку.

У кино "Унион" к фонарному столбу был привязан на древке белый флаг. Около флага под стеной дома шеренгой стояли юнкера в измятых фуражках и серых от известки шинелях. Многие из них дремали, опираясь на винтовки. К юнкерам подошел безоружный человек в кожаной куртке. Позади него остановилось несколько красногвардейцев.

Человек в кожаной куртке поднял руку и что-то негромко сказал юнкерам. От юнкеров отделился высокий офицер. Он снял шашку и револьвер, бросил все это к ногам человека в кожаной куртке, отдал ему честь, повернулся и медленно, пошатываясь, пошел в сторону Арбатской площади.

После него все юнкера начали по очереди подходить к человеку в кожаной куртке и складывать к его ногам винтовки и патроны. Потом они так же медленно и устало, как и офицер, шли по Никитскому бульвару к Арбату. Некоторые на ходу срывали с себя погоны.

Из дневника Сергея Эфрона, юнкера Московского Александровского военного училища 1917 года:

"Оставлен Кремль. При сдаче был заколот штыками мой командир полка - полковник Пекарский, так недавно еще бравший Кремль. Училище оцеплено большевиками. Все выходы заняты. Перед училищем расхаживают красногвардейцы, обвешанные ручными гранатами и пулеметными лентами, солдаты…

Когда кто-либо из нас приближается к окну - снизу несется площадная брань, угрозы, показываются кулаки, прицеливаются в наши окна винтовками. Внизу, в канцелярии училища, всем офицерам выдают заготовленные ранее комендантом отпуска на две недели. Выплачивают жалованье за месяц вперед. Предлагают сдавать револьверы и шашки.

- Все равно, господа, отберут. А так есть надежда гуртом отстоять. Получите уже у большевиков.

Своего револьвера я не сдаю, а прячу так глубоко, что, верно, и до сих пор лежит ненайденным в недрах Александровского училища. (…)

Панихида по павшим. Потрескивает воск, склонились стриженые головы. А когда опустились на колени и юнкерский хор начал взывать об упокоении павших со святыми, как щедро и легко полились слезы, прорвались! Надгробное рыдание не над сотней павших, над всей Россией. Напутственный молебен. Расходимся.

Новости партнеров

В отличие от Петрограда, в Москве взятие власти большевиками в октябре 17-го сопровождалось упорными боями.
Сражение между силами Военно-революционного комитета Москвы и частями, верными Комитету общественной безопасности (органу Временного правительства) велось с переменным успехом.

По свидетельству очевидца русской революции американского журналиста и писателя Альберта Риса Вильямса, в Москве "вопреки ожиданиям Ленина, сопротивление большевикам было гораздо значительнее, чем в Петрограде" .

Кроме Москвы, пожалуй, только Киев в период революции и Гражданской войны в такой же мере испытал на себе тяжесть вооруженной усобицы. Остоженка и Пречистенка, Знаменка и Охотный ряд, Арбатская, Страстная, Скобелевская площади, Брянский вокзал, Замоскворечье, Лефортово. Ныне почти невозможно представить себе, что здесь шла настоящая война.

Джон Рид в книге "Десять дней, которые потрясли мир" со слов Григория Мельничанского, члена Московского Военно-революционного комитета от профсоюзов, описывает развлечение подростков. "В районе Никитских ворот собралась большая группа уличных мальчишек. Когда стрельба немного стихала, они перебегали улицу. Многих из них противоборствующие стороны скосили пулеметным огнем. Другие, радостно смеясь, продолжали носиться с одной стороны Большой Никитской на другую."
На Большой Никитской жил анархист Петр Кропоткин. Запись в его дневнике от 1 ноября: "Вчера уже 5 дней продолжается перестрелка в Москве. Пальба из орудий и ружейная днем и ночь. Вдоль Никитской все время шальная пальба ружейная" .

Роты юнкеров и офицеров бились отчаянно. С тем же ожесточением дрались их противники - рабочие красногвардейские отряды и солдаты запасных полков, перешедшие на сторону Военно-революционного комитета.

Из Иванова, Шуи, Коврова и Владимира в Москву прибывают красногвардейцы под командованием Михаила Фрунзе. Они штурмуют гостинцу "Метрополь" и осаждают Кремль.
Из Петрограда в Москву направляется сводный отряд моряков Балтийского флота. В его составе будущие легендарные личности - Анатолий Железняков и Федор Раскольников.
Революционные матросы опоздали, активная фаза боев завершилась без них. Балтийцам были поручены, если пользоваться современной терминологией, "зачистки" в Москве. Они проводились как против участников недавних боев, так и в отношении уголовных элементов.

Самый драматический эпизод московских боев осени 1917 года - артиллерийские обстрелы Кремля, его соборов, монастырей и дворцов.

Член ВРК большевик Виктор Ногин был решительным противником обстрела Кремля. Его товарищ по партии и ВРК Ефим Игнатов считал такую позицию "интеллигентскими колебаниями".

Историк-марксист Михаил Покровский, будущий председатель Московского Совета, на заседании ВРК первым высказался за "решительные действия" против Кремлевского гарнизона, которым командовал полковник Константин Рябцев.
В 1919 году белые расстреляли полковника Рябцева в Харькове за капитуляцию и сдачу Кремля красным. Профессор Московского университета, академик Михаил Покровский умер в 1932 году. Его прах погребен у Кремлевской стены.

"У большевиков оказалась артиллерия и лица, умеющие стрелять", - записал в дневнике 31 октября 1917 года историк Юрий Готье.

С Воробьевых гор по Кремлю бил 7-й Украинский тяжелый артиллерийский дивизион . (от меня - за 98 лет до Майдана сбылась мечта "професійних патріотів України", гы-гы-гы...)
На Швивой (Вшивой) горке, где сейчас располагается высотное здание на Котельнической набережной, были установлены два 48-линейных орудия. Они вели огонь по Малому Николаевскому дворцу и Спасским воротам Кремля.
Батареям, занявшим позиции у Бабьегорской плотины между Крымским и Каменным мостами была поставлена задача обстреливать Кремлевскую стену, выходящую к Манежу, и пробить брешь у Троицких ворот. Орудия были подтянуты к Никольским воротам.

Действия артиллерии красных в Московских боях осенью 1917 года подробно описаны в книге генерала Игнатия Прочко.

В 1917 году, во время штурма Кремля, большевики повредили снарядом
верх шатра. Позднее он был восстановлен архитектором И. В. Рыльским.

2 ноября Комитет общественной безопасности отдал приказ своим сторонникам о прекращении огня. Начались переговоры с ВРК об условиях капитуляции Кремлевского гарнизона.

2 ноября 1917, узнав о бомбардировках Кремля, подал в отставку нарком просвещения А. В. Луначарский, заявив, что он не может смириться с разрушением важнейших художественных ценностей, «тысячью жертв», ожесточением борьбы «до звериной злобы», бессилием «остановить этот ужас».
Но Ленин сказал Луначарскому: «Как вы можете придавать такое значение тому или другому зданию, как бы оно ни было хорошо, когда дело идет об открытии дверей перед таким общественным строем, который способен создать красоту, безмерно превосходящую все, о чём могли только мечтать в прошлом?» После этого Луначарский забрал назад свое заявление об отставке.

Проходивший в те дни в Успенском соборе Кремля Поместный Собор Русской православной церкви обратился к противоборствующим сторонам: "Во имя Божие Всероссийский Священный Собор призывает дорогих наших братьев и детей ныне воздержаться от дальнейшей ужасной кровопролитной брани" .
От лица церкви, Собор умолял победителей "не допускать никаких актов мести, жестокой расправы и во всех случаях щадить жизнь побежденных" .
Собор умолял также не подвергать Кремль артиллерийскому обстрелу "во имя спасения дорогих всей России святынь, разрушения и поругания которых русский народ никому и никогда не простит" .

По благословению Собора повреждения Кремля были освидетельствованы специальной комиссией во главе епископом Камчатским Нестором. В конце 1917 года епископ Нестор издал брошюру "Расстрел московского Кремля".
Свободный от соборных занятий день 29 октября Нестор в качестве пастыря-санитара провел на московских улицах в гуще боев.
В брошюре описаны разрушения, которым подверглись в результате воздействия артиллерийского огня соборы, дворцы и башни Кремля. Издание было изъято сразу после выхода в свет.

Собор установил всероссийский сбор пожертвований "на исправление и восстановление кремлевских храмов и прочих исторических святынь ".
Позже Епископ Нестор, лично осмотревший Кремль, зафиксировал ряд разрушений и повреждений Успенского, Благовещенского, Николо-Гостунского соборов, а также Собора 12 Апостолов. Были повреждены Колокольня Ивана Великого, Патриаршья ризница, некоторые кремлёвские башни, в частности, Беклемишевская стояла без вершины, а Спасская была пробита, знаменитые часы на Спасской башне остановились.

Спасская башня со следами повреждения снарядами, часы тоже повреждены попаданием снаряда в цифру II

Однако ходившие в это время в Петрограде слухи о разрушениях в Москве были сильно преувеличены; так, утверждалось, что якобы от артобстрелов пострадал не только Кремль, а и Собор Василия Блаженного, а Успенский собор во время артобстрела самого Кремля якобы сгорел.

Юнкеров, студентов, офицеров погибших в московских боях, отпевали в храме Большого Вознесения у Никитских ворот. "Служил, кажется, сам новый всероссийский патриарх" , - записал в дневнике Юрий Готье.
В храме Христа Спасителя состоялось соборное моление "об упокоении всех без различия павших жертвами народного волнения" .

Военно-революционный комитет и Московский совет приняли решение хоронить красноармейцев и солдат у Кремлевской стены. Собор выступил с резким осуждением этой идеи.
В погребении под стенами Кремля людей, "которые осквернили его святыни и поднявши знамя братоубийственной войны возмутили народную совесть" , Собор усмотрел сознательное оскорбление Церкви.
Очевидцем похорон оказался Джон Рид. "Со всех улиц на Красную площадь стекались огромные толпы", - писал Рид в книге "Десять дней, которые потрясли мир". "Рабочие несли своих мертвецов". "Отряды солдат также с гробами". "Оркестр играл революционный похоронный марш". Вся огромная толпа с непокрытыми головами вторила ему". "Бесконечный поток знамен" .

Рид пишет о женщинах. "Многие бросались в могилу вслед за своими сыновьями и мужьями". Пятьсот гробов, продолжал Рид, уложены в могилу. Стали засыпать могилу. Стук земли по гробам был слышен, несмотря на пение. Пролетарская волна схлынула.
"И вдруг я понял, что набожному русскому народу уже не нужны больше священники. Этот народ строил на земле такое царство, какого не найдешь ни на каком небе".

10 ноября в братские могилы было опущено 238 гробов. Всего в 1917 году было захоронено 240 человек (точно известны имена 57 человек).

Погибшие юнкера и офицеры отпевались 13 ноября в церкви большого Вознесения у Никитских ворот. Вокруг церкви собралась многотысячная толпа. Похоронная процессия направилась по Тверскому бульвару и Петроградскому шоссе на Братское кладбище. Во всех церквях по пути её следования проходили панихиды. Большую часть гробов несли на руках. К вечеру, в темноте, процессия вступила на кладбище и в свете факелов гробы стали опускать в могилу.

На фото чины организации «Добровольческий корпус» — участниками создания
Крестов и плит на Братском кладбище и у Храма Всех Святых на Соколе. 1995 г.

17 ноября 1995 года, на территории бывшего Братского кладбища (ныне это сохранившийся участок кладбища у храма Всех Святых рядом со станцией метро «Сокол») был установлен памятный крест с надписью: «Юнкера. Мы погибли за нашу и вашу свободу». Повыше надписи был закреплён терновый венец из колючей проволоки.