Тема любви в творчестве поэтов серебряного века
. Тема любви - одна из ведущих тем в творчестве любого поэта. и это не удивительно. Ведь любовь, какой бы она ни была, - источник жизни и вдохновения, то, что определяет человеческую сущность.Сергей Есенин и Владимир Маяковский - два великих мастера слова своего времени. Они как нельзя лучше смогли описать в своих стихах все величие, красоту, все тонкости такого чувства как любовь.
"Письмо к женщине" и "Лиличка" уже сотню лет являются литературными памятниками, посвященными любимым женщинам поэтов - Зинаиде Райх и Лилии Брик.
"Письмо к женщине" было написано Есениным уже после развода с Райх. В начале произведения лирический герой описывает сцену расставания с любимой:
Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь...
Дальнейшая фраза "Любимая! Меня вы не любили" не случайна, потому что любовь является для поэта синонимом доверия, которого не было между супругами. В этих словах нет упрека, есть только оттенок горечи, разочарования.
Подзаголовок стихотворения "Лиличка" - "Вместо письма". Между Маяковским и Лилей Брик был бурный роман, и почти все произведения того периода Владимир Владимирович посвящал только ей. Однако, женщина играла чувствами поэта, то приближая, то отдаляя его от себя.
При чтении "Лилички" больше испытываешь жалость к лирическому герою, нежели радость за него. Уже сама обстановка, с которой начинается стихотворение, напоминает "главу в крученыховском аде". Поэт вспоминает, как именно здесь, в комнате, где "дым табачный воздух выел", он "руки ее, исступленный, гладил".
Казалось бы, лирический герой испытывает романтическое настроение, уподобляя свою любовь морю, солнцу, таланту. Но после слов "Все равно любовь моя - тяжкая гиря ведь..." становится ясно, что все эти чувства доставляют мучения обоим.
Лирические герои обоих стихотворений для передачи их состояния души сравниваются с животными: "лошадь, загнанная в мыле" у Есенина и "уставший слон" у Маяковского.
Герои во многом похожи - оба переживают расставание с любимой женщиной. И ни один из них не держит зла на ту, что нашла счастье в своей жизни. Счастье с другим.
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
Как молитва звучат последние строчки Маяковского. Получается, что все уже высказанные слова о любви - не что иное, как "сухие листья" - мертвые и ненужные.
Такими же горькими чувствами наполнены и заключительные строки "Письма к женщине":
Простите мне...
Я знаю: вы не та -
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.
Жизни Маяковского и Есенина сложились по-разному. Но объединяло их то, что в своем сердцу они хранили образ одной единственной, любимой и неповторимой.
У каждого из больших русских поэтов начала XX века был свой поэтический опыт. Почти каждый из них на-чинал свой творческий дебют со стихов. У каждого был свой голос, свой стиль, то, что делало одного непохожим на других.
Творчество И. Анненского мало знакомо нашим совре-менникам. Да и при жизни поэта лишь немногие крити-ки и поэты по достоинству оценивали его творчество.
Одно из его стихотворений — подлинный шедевр лю-бовной лирики — дошло до наших дней, но не прослави-ло автора и не сделало его широко известным:
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
Ни описаний чувств, ни вздохов, ни восторгов. Все очень просто, даже буднично, а сказано так много. Этим и характерно творчество поэта: сдержанность тона при всей внутренней эмоциональности, отсутствие громких слов, преобладание слов привычных, порою подчеркну-тая разговорность и даже будничность речи.
Для И. Анненского примечательна и краткость, сжа-тость выражения, поэтической мысли. У поэта редки сти-хотворения, занимающие целые страницы. Он умел в не-многих необходимых словах сказать многое:
Еще не царствует река,
Но синий лед она уж топит;
Еще не тают облака,
Но снежный кубок солнцем допит.
Через притворенную дверь
Ты сердце шелестом тревожишь...
Еще не любишь ты, но верь:
Не полюбить уже не можешь...
Современников поэта, товарищей по перу поражала искренность и человеческая подлинность стихов Аннен-ского. Так Брюсов, характеризуя его поэзию, отмечал «лица не общее выраженье». А сам Анненский сказал о принципах поэтического творчества, что слова не толь-ко текут, но и светятся.
Своеобразие стихотворений Анненского заметил и Гу-милев, подчеркнув, что у поэта сама мысль становится чувством, живым до боли.
Те свойства поэзии, которые не оставили равнодуш-ными его современников — искренность, нравственная глубина, отсутствие позы, внешних эффектов, — сделали Анненского близким и нашему времени. Его стихи впе-чатляют художественным совершенством, и без них нельзя представить русскую литературу XX века.
Серебряный век русской поэзии - это целая эпоха - великая эпоха, подарившая всему миру таких гениев, как Сергей Есенин, Александр Блок, Анна Ахматова, Марина Цветаева, Борис Пастернак и Владимир Маяковский. Этот ряд можно еще и еще продолжать, я здесь намеренно привожу и стихи поэтов, чьи имена не так звонки и не столь «на слуху». Я открывала их для себя, пленяясь изяществом слога и изысканностью форм, очарованная романтической возвышенностью и глубиною их чувств.
* * *
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя…
Не потому, что я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у нее одной молю ответа.
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
(И. Анненский)
Иннокентий Анненский - его перу принадлежит это стихотворение, которое открывает замечательный сборник стихов о любви - Поэзия Серебряного века. Я приглашаю вас познакомиться с этой книгой. Тут можно, открыв наугад, читать любое стихотворение - их авторы, несомненно, личности неординарные, часто с драматичною судьбою, что не могло не отразиться в их поэзии.
Мы чувствуем сегодня и мыслим уже иначе, и говорим слова совсем другие. Но … давайте прикоснемся душою к этим строкам, чтобы насладится ароматом той эпохи, прикоснемся к таинству, имя которому ЛЮБОВЬ!
Любовью ль сердце разгорится, -
О, не гаси ее огня!
Не им ли жизнь твоя живится,
Как светом солнца яркость дня?
Люби безмерно, беззаветно,
Всей полнотой душевных сил,
Хоть бы любовию ответной
Тебе никто не отплатил.
Пусть говорят: как все в творенье,
С тобой умрет твоя любовь, -
Не верь во лживое ученье:
Истлеет плоть, остынет кровь,
Угаснет в срок определенный
Наш мир, а с ним и тьмы миров,
Но пламень тот, Творцом возженный,
Пребудет в вечности веков.
(К.Р.)
Великий князь Константин Романов, его стихи появлялись на страницах печатных изданий за скромной подписью «К.Р.» и несомненно встречали живой отклик современников, почитавших не только высокий слог, но и людей искренних и светлых душою.
Нежнее нежного
Лицо твое,
Белее белого
Твоя рука,
От мира целого
Ты далека,
И все твое -
От неизбежного.
От неизбежного -
Твоя печаль
И пальцы рук
Не остывающих,
И тихий звук
Неунывающих
Речей,
И даль
Твоих очей.
(О. Мандельштам)
Осип Мандельштам - какие необычные краски, слова и сравнения находит поэт для воссоздания облика своей возлюбленной!
Я думала, что о любви все пишут - страдая, и трагично. И неожиданно для себя нашла много стихов, легких и светлых, и даже ироничных.
«Люблю», - сказал я не любя -
Вдруг прилетел Амур крылатый
И руку взявши, как вожатый,
Меня повлек вослед тебя.
С прозревших глаз сметая сон
Любви минувшей и забытой,
На светлый луг, росой омытый,
Меня нежданно вывел он.
Чудесен утренний обман:
Я вижу странно, прозревая,
Как алость нежно-заревая
Румянит смутно зыбкий стан;
Я вижу чуть открытый рот,
Я вижу краску щек стыдливых,
И взгляд очей еще сонливых,
И шеи тонкий поворот.
Ручей журчит мне новый сон,
Я жадно пью струи живые -
И снова я люблю впервые,
Навеки снова я влюблен!
(М.Кузьмин)
Это был Михаил Кузьмин. Мне хотелось бы привести здесь еще одно стихотворение этого автора.
О, быть покинутым - какое счастье!
Какой безмерный в прошлом виден свет -
Так после лета зимнее ненастье:
Все помнишь солнце, хоть его уж нет.
Сухой цветок, любовных писем связка,
Улыбка глаз, счастливых встречи две, -
Пускай теперь в пути темно и вязко,
Но ты весной бродил по мураве.
Ах, есть другой урок для сладострастья,
Иной есть путь - пустынен и широк.
О, быть покинутым - такой счастье!
Быть нелюбимым - вот горчайший рок.
(М.Кузьмин)
Нежно говорил ей -
мы у реки
шли камышами:
«Слышите: шуршат камыши у Оки.
Будто наполнена Ока мышами.
А в небе, лучик сережкой вдев в ушко,
звезда, как вы, хорошая, - не звезда,
а девушка…
А там, где кончается звездочки точка,
месяц улыбается и заверчен, как
будто на небе строчка
из Аверченко…
Вы прекрасно картавите,
только жалко Италию…»
Она: «Ах, зачем вы давите
и локоть и талию.
Вы мне мешаете
у камыша идти…»
(В. Маяковский)
Владимир Маяковский - да, конечно же, это он, поэт-трибун, поэт-лирик (впрочем, как лирика мы открываем его уже вне школьной программы).
А сейчас я хочу познакомить вас с поэзией Надежды Тэффи. К сожалению, я ничего не могу рассказать о ней (это имя я открыла для себя впервые на страницах этого сборника). Невольно восхитилась, какое светлое прекрасное лицо! И что еще меня буквально поразило: как много можно сказать о своих чувствах, о любви, даже не коснувшись их словами!
Заря рассветная… Пылающий эфир!..
Она - сквозная ткань меж жизнию и снами!..
И, солнце затаив, охлынула весь мир
Златобагряными, горячими волнами!
Пусть не торопит день прихода своего!
В огне сокрытом - тайна совершенства…
Ни ласки и ни слов, не надо ничего
Для моего, для нашего блаженства!
(Н. Тэффи)
На свиданье меня месяц звал голубой.
Я ему поклялась, обещала прийти.
Я с тобой эту ночь не могу провести!
Нет, оставь! Не целуй! Долгой лаской не муч!
Посмотри - уж в окно бьет серебряный луч.
Только глянет на нас бледный месяца лик -
Ненавистен и чужд станешь ты в тот же миг!
Подбегу я к окну… Я окно распахну…
Свои руки, себя всю к нему протяну…
И охватит меня бледный лунный туман.
Серебристым кольцом обовьет он мой стан…
Он скользнет по плечам, станет кудри ласкать,
На ресницах моих поцелуем дрожать…
Он откроет душе, как ночному цветку,
Невозможной мечты и восторг и тоску.
Буду счастье искать я в тревожном, больном
Красоты и греха ощущенье двойном,
Умирать без конца… До конца замирать,
Трепет лунных лучей, как лобзанье впивать…
Так оставь! Не терзай меня тщетной мольбой!
Не могу эту ночь провести я с тобой!
(Н. Тэффи)
Можно спорить, кто искуснее в любви - мужчина или женщина - можно спорить, чей поэтический слог изящнее и глубже, искреннее чья любовь. Нам не найти однозначного ответа. Можно сравнивать. А можно наслаждаться мастерством и сопереживать возвышенным чувствам интереснейших из людей.
Этот вечер был тускло-палевый, -
Для меня был огненный он.
Этим вечером, как пожелали Вы,
Мы вошли в театр «Унион».
Помню руки, от счастья слабые,
Жилки - веточки синевы.
Чтоб коснуться руки не могла бы я,
Натянули перчатки Вы.
Ах, опять подошли так близко Вы,
И опять свернули с пути!
Стало ясно мне: как ни подсказывай,
Слова верного не найти.
Я сказала: «Во мраке карие
И чужие Ваши глаза…»
Вальс тянулся, и виды Щвейцарии:
На горах турист и коза.
Улыбнулась, - Вы не ответили…
Человек не во всем ли прав!
И тихонько, чтоб Вы не заметили,
Я погладила Ваш рукав.
(С. Парток)
София Парток - близкая подруга Марины Цветаевой, стихи которой я с удовольствием представила бы более широко, если бы… - если бы не их драматический надрыв и внутренняя обреченность… Хотя каждое стихотворение, буквально, захватывает дух. Но… давайте вспомним (а можно, про себя, споем!) всем давно известное и полюбившееся стихотворение:
Хочу у зеркала, где муть
И сон туманящий,
Я выпытать - куда Вам путь
И где пристанище.
Я вижу: мачта корабля,
И Вы - на палубе…
Вы - в дыме поезда… Поля
В вечерней жалобе…
Вечерние поля в росе,
Над ними - вороны…
- Благославляю Вас на все
Четыре стороны!
(М. Цветаева)
Я позволю себе прочесть еще одно из диссонирующих со светлой тональностью данной статьи стихотворений без «хеппи энда» (которых я умышленно здесь избегала), потому что имя Анны Ахматовой не могу не вспомнить. Я снова и снова думала о драматизме чувств поэтов Серебряного века - возможно, это объяснимо тем, что то были равновеликие личности, где никто не хотел уступить другому? Возможно, один из двоих не мог столь же искренне ответить на глубокое чувство? Но… бесполезно и тщетно искать ответы на извечные вопросы: почему любовь бывает безответной? почему горящие сердца … расстаются?
Хочешь знать, как все это было? -
Три в столовой пробило,
И прощаясь, держась за перила,
Она словно с трудом говорила:
«Это все… Ах, нет, я забыла,
Я люблю вас, я вас любила
Еще тогда!» -
«Да».
(А. Ахматова)
А закончить мне хотелось бы, обратившись вновь к стихам Иннокентия Анненского. «Весенний романс».
Еще не царствует река,
Но синий лед она уж топит;
Еще не тают облака,
Но снежный кубок солнцем допит.
Через притворенную дверь
Ты сердце шелестом тревожишь…
Еще не любишь ты, но верь:
Не полюбить уже не можешь…
(И. Анненский)
Поэзия Серебряного века - ее свет вселяет веру в торжество красоты, добра и величия человеческого духа. Думаю, каждый со мною согласится, что исповедальные строки любовной лирики поэтов Серебряного века способны внушать нам, что жить просто и мудро, любить светло и чисто, «смотреть на небо и молиться Богу» - есть счастье не только не преходящее, но и каждому, в ком дышит Дух, доступное. И вполне обретаемое.
Чего я всем нам искренне желаю!
В. Гордеева
_________________________________
*) «Жизнью я дышу, любя» (В. Брюсов, венок сонетов «Роковой ряд»)
Серебряный век внёс большой вклад в развитие литературы XX столетия, подарив творцов, которые открыли новую страницу в поэзии, сломали традиции стихотворного творчества, создали совершенно новые направления. Но в тоже время, такие поэты, как Блок, Ахматова, Есенин, ещё раз показали красоту классического русского стиха.
Из вышеперечисленных поэтов больше всех я люблю Блока. Его стихи поражают меня своей глубиной и символичностью. Особенно мне нравятся стихи Блока о любви. Любовь – определяющая тема в творчестве великого русского поэта. От первого цикла «Стихи о Прекрасной Даме» до «Кармен» проносит Блок сложное и противоречивое чувство любви. Нельзя определить его однозначно, так как с течением времени оно изменялось.
Первую книгу поэт создал под сильным влиянием философских идей Владимира Соловьева. В этом учении поэта привлекали представления об идеале, о стремлении к нему как воплощению Вечной Женственности – красоты и гармонии. Своему идеальному образу Блок дает имя – Прекрасная Дама.
Весь цикл «Стихов о Прекрасной Даме» пронизан искренним чувством любви. Но в чем его особенность? Несмотря на то, что в основе цикла лежит автобиографический факт, (роман поэта с его будущей женой Любовью Дмитриевной Менделеевой) необходимо отметить, что лирический герой влюблен не в реальную, а в идеальную женщину, в некий образ:
Недоступна в Своем терему.
Я примчуся вечерней порою,
В упоеньи мечту обниму…
Герой любит Прекрасную Даму не как мужчина любит женщину, а как человек любит и преклоняется перед чем-то ему недоступным, прекрасным и великим. Эту любовь можно назвать божественной. В ней нет ни капли пошлости и приземленности. Характерным произведением этого цикла можно считать стихотворение «Предчувствую Тебя».
Изменение темы любви мы наблюдаем в цикле «Снежная маска», посвященном актрисе Наталье Николаевне Волоховой. Прекрасная Дама здесь превращается в Снежную Деву, и, следовательно, изменяется чувство героя к ней. Теперь это не обожествляющее преклонение. Мы видим перед собой женщину с более отчетливо проступающими чертами. Если в первом цикле не было и намека на то, чтобы приблизиться к объекту своей любви, то в этом цикле герой общается с ней как с реальным человеком:
И как, глядясь в живые струи
Не увидать себя в венце?
Твои не вспомнить поцелуи
На запрокинутом лице?
Любовь в «Снежной маске» лишилась той светлой силы, какой она была наполнена в «Стихах о Прекрасной Даме». Это новое чувство похоже на снежную вьюгу, оно уносит героя в темные дали, но не дает счастья и удовлетворения:
Я так устал от ласк подруги
На застывающей земле.
В следующем цикле «Кармен» любовь качественно изменяется и выходит на новую ступень. Это уже не любовь, а страсть. Жгучая, как волосы Кармен, и опасная, как испанский разбойничий клинок. Стихотворение «Ты - как отзвук забытого гимна…» можно назвать ключевым звеном всего цикла, потому что именно в нем выражен апофеоз «плененного» сердца. Весь цикл посвящен Любови Александровне Дельмас – оперной певице. Так, в образе Кармен воплощена, с одной стороны, стихия сжигающей безумной страсти, с другой – стихия творческая, дающая надежду на просветление. Сон в стихотворении – пленительный и страстный прорыв через сказочное забытье к «одичалой прелести».
Но в перечисленных стихотворениях нет моего самого любимого. Оно называется «Незнакомка» и принадлежит циклу «Город». В нем образ Прекрасной Дамы претерпел серьезные изменения, приобрел реальные черты.
Сюжетно речь идет о вечере в ресторане, где завсегдатай встречает незнакомую девушку. С помощью вина лирический герой пытается примириться с действительностью. Мир не устраивает его, он разочаровался в своих мечтах и потерял смысл жизни.
Стихотворение делится на две части. В первой части рисуется картина мещанского, пошлого быта. Перед лирическим героем впервые предстает Она. Девушка является частью этого мира. Мы догадываемся, что незнакомка – девушка легкого поведения («ее упругие шелка», «шляпа с траурными перьями», «в кольцах узкая рука»), кроме того, она всегда одна и спокойно чувствует себя в обществе пьяных мужчин.
Во второй части стихотворения внезапно в этом полумещанском, «дешевом» образе незнакомки герой начинает различать черты Прекрасной дамы:
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Вечная Женственность взглянула на него из-под этой темной вуали. Блок использует также интересный кинематографический приём монтажа. Читатель сначала видит дачи, затем сразу ресторан, далее – столик, где сидит незнакомка. За счет этого действие становится очень динамичным. Именно этим меня поражает стихотворение «Незнакомка». Особенно мне нравится в нем то, что здесь как бы заключено всё мировоззрение поэта – видеть удивительное в обычном и пошлом.
Таким образом, для Блока образ Прекрасной Дамы – не конкретная женщина, а идеальная сущность, воплощение красоты и божественности. Такова и его любовь – чистая, возвышенная и безграничная.
Литература конца XIX и начала XX века, ставшая отражением противоречий и поисков эпохи, получи-ла название Серебряного века. Определение «Сереб-ряный век» относили к русскому искусству в целом. Однако в литературоведении термин «серебряный век» постепенно закрепился за той частью художест-венной культуры России, которая была связана с но-выми, модернистскими течениями — символизмом, акмеизмом, «неокрестьянской» и футуристической литературой. К этому периоду относится творчество Блока, Брюсова, Ахматовой, Мандельштама, Мая-ковского и других великих художников слова.
В раннюю пору жизни, как солнце утром, восходит в душе человека любовь. «Только влюбленный имеет право на звание человека»,— с гордой уверенностью говорил молоденькой девушке Лизе Пиленко Алек-сандр Блок в феврале 1908 года. На языке сегодняшнего дня это означает «бесконечную ценность челове-ческой личности». Вне чувства любви нет настоящего высокого человеческого существования. Устами раз-ных поэтов говорится и о могуществе, и о красоте люб-ви, о сопричастности любви всем другим человече-ским порывам и помыслам.
Первая половина XX века полна событиями, по-трясшими мир. Поэзия «никогда не стояла в стороне от бурь времени» Все социальные потрясения прохо-дили через сердце поэта. Стихи о любви, так же как и гражданская лирика, отражают время, судьбу стра-ны. Вот почему так много тревожных предчувствий, так много горести и боли в этих нежных, интимных стихах поэтов первой половины XX века.
Многие читатели полагают, что любовная лири-ка — это область частная, узкая, интимная. Какое за-блуждение! Один и тот же поэт может писать и боевые политические стихи, и переполненные любовью и разочарованием элегии.
Владимир Маяковский — поэт, «революционно мобилизованный и призванный», гневно и страстно взрывает представление о любовной лирике как о чем-то узком, частном. В автобиографии «Я сам» (1922 г.) он упоминает о замысле поэмы «Про это»: « Задумано: о любви. Громадная тема!»...
В этой теме, и личной
и мелкой,
перепетой не раз
и не пять,
я кружил поэтической белкой
и хочу кружиться опять.
«Эта тема», как и весь наш реальный мир, не может оставаться в своем развитии. Эта тема входит даже в космос, во вселенную. Она огромна, «эта тема».
Если Марс,
и на нем хоть один сердцелюдый,
то и он
сейчас
скрипит
про то ж.
У многих других русских поэтов любовная лирика не отгорожена от гражданской лирики какой-то глу-хой стеной. Напротив, лирика гражданская и лирика любовная у великих поэтов едина. Надо просто уметь прочитать поэта.
И у поэтов XIX века, и у поэтов XX века в стихотво-рениях присутствует своеобразная лирическая точка зрения. И чем она индивидуальнее, тем она интерес-нее.
Мне кажется, что среди лириков XX века, писав-ших о любви, А. Блок еще не превзойден. Его творче-ство составляет важнейшую главу во всей истории русской поэзии. Шедевром любовной лирики являет-ся цикл «Кармен». Он посвящен оперной певице пе-тербургского Театра Музыкальной драмы Л. А. Дельмас-Андреевой, замечательной исполнительнице роли Кармен. Любовь трактуется здесь поэтом как мо-гучая, прекрасная, освобождающая все духовные силы человека страсть. Она так велика, эта страсть, что поэт хочет приравнять ее к служению чему-то неземному, может быть, солнцу, может быть звездам. Возлюбленная — это ведь для поэта «кусочек солн-ца»:
Я буду петь тебя, я небу
Как иерей, свершу я требу
За твой огонь — звездам!
Предметом любви в «Стихах о Прекрасной Даме» является Вечная Жена, Дева Радужных Ворот, вопло-щающая собой идеал женской души.
На следующем этапе творчества поэта — любовь трагическая, лишь воспоминание с чувством горькой утраты:
Приближается звук. И, покорна щемящему
звуку
Молодеет душа.
И во сне прижимаю к губам твою прежнюю
руку —
Не дыша.
Снится — снова я мальчик, И снова любовник,
И овраг, и бурьян...
С изменениями в миросозерцании поэта происхо-дят изменения и в его творчестве. Тема любви эволю-ционирует, отражая весь духовный путь, пройденный поэтом.
Рядом с Блоком жил и творил К. Брюсов. Но Брю-сов, писавший небольшие лирические стихотворе-ния, был все же эпическим поэтом. Поэтому и в сти-хах о любви он говорит не о себе и своей возлюблен-ной, а о других людях, как это бывает в романе или рассказе. Иногда его темы — это любовь вообще, но любовь, роднящая дух человека «с мировым нача-лом». Не случайно он написал единственное в своем роде стихотворение, которое переводится с латинско-го как «Она понесла во чреве», где воспето и опоэтизи-ровано то, что обычно считается «прозой» любви, скрываемой от всех.
Ее движенья непроворны,
Она ступает тяжело,
Неся сосуд нерукотворный,
В который небо снизошло.
Без темы любви невозможно представить поэзию Марины Цветаевой. Всю жизнь она писала о трагизме и величии женской любви в XX веке. То это трагедия «обманутой верности», то жертвенность и рок, то без-выходность драматических конфликтов.
Любовь (как и всякое большое чувство) Марина Цветаева понимала как действие.
Любовь! Любовь!
И в судорогах и в гробе
Насторожусь — прельщусь — смущусь —
рванусь...
Любить — для нее всегда значит мочь! И поэтому когда возлюбленный не отвечает этой бурной энергии души и сердца,— любовь становится поединком, спо-ром, конфликтом, смертью и почти всегда кончается разрывом. Однажды ее муж, Сергей Эфрон, сказал о ней: «Она — голая душа! Даже страшно».
Невероятная открытость, откровенность — непо-вторимые черты лирики Цветаевой. Героиня убежде-на, что чувствам подвластны и время, и расстояния: Нежней и бесповоротней Никто не глядел вам в след Целую вас — через сотни Разъединяющих лет. В драматическом стихотворении «Рас — стояние: версты, мили...» (1925) — не грусть разлуки, а гнев, ярость, противостояние стихии разрушению челове-ческих связей.
Любовь может противостоять даже смерти: ...Стан упругий
Единым взмахом из твоих пелен, Смертью выбью! — Верст на тысячу в округе Растоплены снега — и лес спален. Любовь остается в мире, умирает «лишь затем, что-бы, смеясь над тленом, стихом восстать — иль роза-ном расцвесть!» («Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе...», 1920).
Поэзия Серебряного века оставила нам счастливые и несчастливые человеческие судьбы. Но всегда это судьбы живых людей, сыновей и дочерей своего вре-мени. Произведения, созданные тем или иным по-этом, иногда перешагивают далеко за временные пределы его жизни, остаются в наследство новым поколе-ниям. И уже эти новые поколения перечитывают их строки с благодарностью и считают этих поэтов свои-ми современниками.