В свете последних событий, когда Россия предложила сократить количество своих космонавтов на Международной космической станции (МКС) с трех до двух. Вспомнился мне один случай о котором ниже… Москва сообщила своим партнерам, что намерена сэкономить деньги в условиях ограниченного бюджета на космические исследования, сообщает «Радио свобода».
Американцы конечно сильно перепугались.
Понимаете, ребята, МКС — это очень большое и сложное сооружение. И помимо всего прочего, критически зависящее от многочисленных систем, некоторые из которых ломаются быстро, а некоторые — немного погодя, но тоже ломаются. И вот чинить все это хозяйство, кроме русских — некому.
Гадить все мастера, а вот изготовить нормальный космический сральник, между прочим, могут только в России…
Сокращение российского присутствия с трех космонавтов до двух означает, что часть работ по текущему обслуживанию станции придется брать на себя американцам. А они этого не умеют…
Теперь давайте посмотрим вот на что. Если русские уйдут с этой станции — они самостоятельно сделают себе другую. Потому что умеют. А если американцам придется покинуть станцию — для них это будет окончание пилотируемой космонавтики вообще. Потому что некуда летать будет, понимаете?
Возвращаясь к новости о сокращении вспоминается один эпизод с американцами в стрессовой ситуации на станции МИР.
Мизансцена развития сюжета заключалась в том, что в кризисной ситуации, пока российские космонавты боролись за жизнь станции, американец свалил в спускаемый аппарат. Нет, это пост не про национальную ненависть, ребята. Дело в том, что в основе данного эпизода лежит реальный случай.
В подготовке американских астронавтов нет такого понятия, как БЗЖ (подводники вздрогнули и перекрестились), или — ремонт космической техники прямо на месте. Советским, а позднее российским космонавтам приходилось неоднократно выполнять ремонт оборудования прямо на орбите. Так, они восстанавливали «умершую» станцию Салют-7, для чего им пришлось на корабле с установленным на него танковым (!) дальномером осуществить уникальную стыковку со станцией, вращавшейся сразу по двум осям, причем делали они это, естественно — в ручном режиме. Эатем им пришлось работать внутри станции с отключенной климатизацией (мороз, как за полярным кругом), проверяя кабельные трассы и отключая все временно ненужное оборудование, а плотность монтажа кабельных систем на космических аппаратах не снилась ни одному связисту, и делали они это в минус дохрена градусов в невентилируемой атмосфере.
Вы только представьте — в минус сорок засунуть пальцы в перчатках сквозь жгут кабелей, открутить разъем размером с большой палец руки, выдернуть его, по одному контакту прозвонить, а потом еще впихнуть на место и прикрутить, и так много раз…
Затем они подали питание от солнечных батарей, включили систему жизнеобеспечения и систему ориентации, все запустилось, они сориентировали станцию, и потом, постепенно, в течении нескольких суток только, обстановка на станции вернулась к пригодной для пребывания человека…
Да, так вот, на фоне таких подвигов был один эпизод. 23 февраля 1997 года на космической станции МИР произошло возгорание кислородной шашки. Тут подводники, вздрогнувшие от аббревиатуры БЗЖ, вздрогнули еще раз, ибо что такое возгорание кислородной шашки — они тоже знают, и это самое жуткое, наверно, что может быть в смысле пожара в замкнутом объеме. Так вот, пока российские космонавты борозись за жизнь космической станции, американец…
Вот видео об этом эпизоде:
Вот такие братцы дела.
, Феоктистов , Семенов и прилетевший из Евпатории Трегуб .
У нас на борту "завеса", - передал на Землю Волков . По коду "завеса" обозначала не то дым, не то пожар. На Земле забыли о коде и начали переспрашивать, какая такая "завеса". Переговоры с Землей вел не командир экипажа, а Волков. Он не выдержал и, выругавшись, открытым текстом сказал:
Пожар у нас! Сейчас уходим в корабль. Далее он сказал, что они не могут найти инструкцию для срочной эвакуации и спуска и попросил, чтобы Земля им продиктовала, что и в какой последовательности надо делать. В Подлипках удалось наладить дублирование переговоров между экипажем ДОСа и НИП-16.
Сообщите данные для срочной расстыковки, - очень взволнованно требовал Волков.
Ответ Земли был после долгих поисков таким:
Порядок действий на случай срочного ухода читайте на страницах 110- 120, там описаны действия по переходу в спускаемый аппарат. После перехода расконсервировать корабль по инструкции на 7К-Т, страницы 98,а и 98,б. Расстыковка штатная. Подготовьте страницы 133-136. Посадка только по указанию Земли. Не торопитесь. Пульт выключен - и дым должен прекратиться. Если будете покидать станцию, то поглотитель вредных примесей оставьте включенным. Примите таблетки от головной боли. По данным телеметрии, СО2 и О2 в норме. Решение о переходе и расстыковке принимает командир. Добровольский понял, что пора брать на себя связь с Землей:
- "Заря", я - "Янтарь". Приняли решение не торопиться. ПУНА выключен. Пока будем дежурить по двое, один будет отдыхать. Не волнуйтесь, у нас настроение работать дальше.
- "Янтарь-1", я- "Заря". Мы проанализировали состояние бортовых систем и считаем, что принятые меры гарантируют нормальную работу. Надеемся, что вы продолжите работу по штатной программе. Запахи пройдут. На 17 июня рекомендуем вам день отдыха, потом входите в режим. Учтите, что после ухода из зоны НИПов вас хорошо слышит корабль "Академик Сергей Королев".
Из дальнейших переговоров мы поняли, что Добровольский и Пацаев "приглушили" эмоции Волкова и отправили его отдыхать. Через пару витков "Академик Сергей Королев" передал, что на "борту" все в порядке. "Янтари-1 и -3" поужинали, а "Янтарь-2" отдыхает. Когда все немного успокоились, Мишин собрал всех переживавших неожиданное ЧП и дал указание Трегубу вернуться в Евпаторию на НИП-16 для наведения порядка. Мне и Раушенбаху - вылететь туда же с необходимыми специалистами через пять дней. Сам Мишин планировал вылететь с министром на полигон 20 июня для подготовки и пуска Н1N 6Л .
Пуск назначен на 27 июня. Сутки затратим на анализ замечаний. Значит, к вам в Евпаторию мы с министром прилетим 29 июня. Если там у них больше пожаров не будет, готовьте все материалы для штатной посадки на 30 июня. Переполох под кодом "завеса" прошел по всем "этажам" нашей иерархии, вплоть до председателя ВПК. Последующие успокоительные доклады из Евпаторийского центра управления и из космоса облегчили положение Мозжорина . Ему было дано поручение подготовить текст сообщения ТАСС о происшествии на орбитальной станции и в связи с этим о благополучном, но преждевременном возвращении экипажа. Теперь надобность в таком сообщении ТАСС отпала и можно было спокойно визировать стандартные сообщения о полете станции, работе космонавтов и их хорошем самочувствии.
20 июня Мишин, захватив с собой Охапкина, Симакина, полный "комплект" представителей служб и предприятий, участников подготовки и пуска Н1, улетел на полигон. После отлета экспедиции во главе с Мишиным наступило короткое затишье. Я решил им воспользоваться, чтобы сократить "долги", накопившиеся в переписке по перспективным работам. Вечером из первого отдела дежурная принесла груду почты. Я начал с разбора директивных документов и писем смежников. Изучение документов и переадресовка поручений продвигались быстро, пока я не обнаружил запись
23 февраля 1997 года в 22:35 по московскому времени на российской орбитальной станции «Мир» произошло возгорание. Так называемый «микропожар» случился во время дежурства бортинженера Александра Лазуткина, когда включили резервную систему производства кислорода. Общая площадь пожара составила 2 м2.
Станция «Мир» (рис. 1) располагала тремя системами обеспечения экипажа кислородом. Первая система была основной и состояла из двух дублирующих друг друга установок «Электрон», производивших кислород путем гидролиза конденсата воды. Одна такая установка была расположена в модуле «Квант-1», а другая - в модуле «Квант-2».
Вторая, резервная, система – твердотопливный генератор кислорода (ТГК) – производила кислород из твердых химических шашек с определенным составом, который в процессе разложения при температуре около 400°С выделял кислород (фото 1).
ТГК мог обеспечить экипаж кислородом столько времени, на сколько хватало шашек, и был предусмотрен на случай ремонта установок «Электрон». Для одного человека необходимо около 600 литров кислорода в сутки. В зависимости от типа шашки при ее сгорании выделяется от 420 до 600 литров кислорода.
Третья система подачи газообразного кислорода в атмосферу станции из специального баллона находилась в дежурном «Прогрессе». Ее работы должно было хватить на 23 дня для экипажа из трех человек.
При необходимости можно было также воспользоваться кислородом, хранившимся на станции для использования при выходе в открытый космос.
Перейти на резервную систему обеспечения экипажа кислородом с использованием шашек было решено из-за отказа установок «Электрон» и одновременного нахождения на орбитальной станции «Мир» космонавтов 22-й и 23-й экспедиций. В тот момент на станции работало шесть человек из двух экспедиций: Валерий Корзун, Александр Калери, Василий Циблиев, Александр Лазуткин, Райнхольд Эвальд (немецкий космонавт) и Джерри Линенджер (американский астронавт).
К станции было пристыковано два корабля «Союз ТМ», что позволяло эвакуировать всех людей, однако один из кораблей оказался отрезан зоной горения. Ситуация ухудшалась тем, что атмосфера станции была сильно задымлена. В связи с обстоятельствами, связанными с расположением центра тяжести, на одном «Союзе» могли возвратиться только три члена экипажа из шести присутствующих. В случае неуправляемого развития пожара, оставшимся трем членам экипажа пришлось бы эвакуироваться через огонь и дым во второй «Союз».
После включения резервной системы из трубы, в которой тлела шашка, стали вылетать искры и пошел дым. Возгорание произошло в модуле «Квант» на перегородке по правому борту. Белое пламя, характерное для обогащенной кислородом среды, протянулось через всё пустое пространство модуля к перегородке левого борта и сопровождалось выбросом искр и расплавленных частиц металла. Дым менее чем за минуту заполнил весь модуль, видимость упала, можно было различить только контуры предметов.
Ущерб части оборудования станции был нанесен главным образом высокотемпературным воздействием, а не открытым пламенем. В результате была разрушена установка, в которой горела шашка ТГК, закрывавшая ее панель, а также расплавились внешние слои изоляции электрокабелей, при этом кабели продолжали функционировать (Фото 2).
Для тушения микропожара задействовали три пенных огнетушителя, через полторы минуты огонь ликвидировали. На борту было много дыма и чувствовался запах гари.
О нештатной ситуации экипаж доложил в Центр управления полетами. Космонавты получили команду надеть противогазы, которые через несколько часов заменили на респираторы. Около 36 часов, пока системы станции «Мир» очищали воздух, экипажу пришлось носить защитные маски, чтобы не подвергать опасности свое здоровье.
После произошедшей на «Мире» нештатной ситуации была создана комиссия по расследованию причин возгорания, в которую вошли разработчики ТГК и специалисты пожарных институтов Министерства внутренних дел. Было установлено, что началу эксплуатации в 1986 году кассет твердотопливных генераторов кислорода предшествовал полный цикл наземных испытаний и не было ни одного сбоя.
Возможными причинами возгорания были названы повреждение кожуха кассеты или закрытие выходных отверстий кассеты увлажненной материей. Установлено, что произошел единичный отказ кассеты, было рекомендовано использовать кассеты 1995–1996 годов выпуска.
Окончательное заключение должно было быть представлено после доставки кассеты на землю и проведения наземных анализов. Вопрос об эксплуатации кассет, выпущенных до 1995 года, решили отложить до получения результатов дополнительных специальных испытаний в НПО «Наука» .
После доставки поврежденной кассеты ТГК на землю рабочая комиссия по расследованию данного происшествия в ЭКЦ МВД России назначила комплексную пожарно-техническую экспертизу, в процессе производства которой необходимо было ответить на вопрос о причине возникновения пожара, а также рассмотреть организационно-технические аспекты, связанные с соблюдением технологии изготовления как самого пиротехнического состава, так и изделия в целом.
В качестве основных вероятных причин возгорания первоначально рассматривались версии о повреждении кожуха кассеты либо закрытии выходных отверстий кассеты посторонним предметом, связанные с неправомерными действиями экипажа при работе с пожароопасным оборудованием (источником повышенной опасности), результатом которых стали нарушения правил эксплуатации ТГК.
Исходя из судебной практики по делам о пожарах неосторожное обращение с огнем или иными источниками повышенной опасности, приведшее к уничтожению или повреждению имущества, в соответствии с частью второй статьи 168 УК РФ, может заключаться в ненадлежащем обращении с источниками воспламенения вблизи горючих материалов, а также эксплуатации технических устройств с неустраненными дефектами, оставлении без присмотра невыключенных приборов повышенной опасности и т.п. Применительно к данному случаю – в эксплуатации неисправного ТГК.
При анализе обстоятельств происшествия выяснилось, что 23 февраля одна из шашек, установленная в агрегат ТГК, работала нештатно, с выбросом пламени. Согласно свидетельствам экипажа, шашка горела с температурой около 900°С (фото 3).
Процесс нештатного горения начался через минуту после запуска ТГК, который осуществляется с помощью запала-нагревателя. Для тушения генератора космонавты использовали огнетушители, сначала в режиме подачи пены, но струя газа, выходящая из ТГК, сдувала пену. Затем, переключив в режим подачи жидкости, они продолжили тушение, и испарившаяся влага наполнила атмосферу «Кванта» паром, который горящая шашка подкрашивала в яркий бело-красный цвет. В результате у экипажа, находившегося в это время в базовом блоке, возникло ощущение, что вспыхнула вся атмосфера «Кванта» .
В рамках производства пожарно-технической экспертизы были применены передовые методы растровой электронной микроскопии, рентгенофлуоресцентного и металлографического анализа, которые позволили установить конструктивные особенности и элементный состав шашки ТГК, проанализировать технологию производства, составить рабочую программу и провести модельные эксперименты, направленные на изучение поведения шашки при различных внешних воздействиях и нештатных ситуациях.
По результатам исследований установлено, что пиротехнический состав ТГК соответствует требованиям технической документации завода-изготовителя.
При изучении механизма возникновения горения было определено, что изначально произошло воспламенение не пиротехнического состава ТГК, а запала-нагревателя, разрушение которого повлекло повреждение кожуха кассеты генератора.
Разрушение запала-нагревателя в кассете ТГК явилось единичным случаем брака. В других партиях кассет ТГК неисправностей в устройстве запала-нагревателя выявлено не было (фото 4).
Таким образом, результаты экспертизы позволили установить истинную техническую причину пожара, полностью исключить вину экипажа и разработать комплекс мероприятий для дальнейшей безопасной эксплуатации твердотопливных генераторов кислорода на орбитальных космических станциях.
Орбитальная космическая станция «Мир» после происшествия успешно эксплуатировалась еще в течение четырех лет, затем (23 марта 2001 года) была сведена с орбиты и затоплена в Тихом океане.
Интернет-ресурс. URL: http://www.gctc.ru/main.php?id=700
Литература
Жданов А.Г. Предмет, объекты и исходные данные пожарно-технической экспертизы. – М.: ВНИИИ МВД СССР, 1989.
Некуда бежать. Пожар на космической станции // Документальный фильм. Производство: Проспект ТВ, 2006.
На станции произошло возгорание кислородной шашки регенерации атмосферы. На станции в тот момент находилось шесть человек из 22-й и 23-й экспедиций: Валерий Корзун , Александр Калери , Василий Циблиев , Александр Лазуткин , Райнхольд Эвальд и Джерри Линенджер . К станции было пристыковано два корабля «Союз ТМ », что позволяло эвакуировать всех людей, однако один из кораблей оказался отрезан. Ситуация ухудшалась тем, что атмосфера оказалась задымлена. Весь экипаж надел противогазы . После устранения очага возгорания из-за задымления космонавтам пришлось некоторое время носить респираторы.
Расследование показало, что пожар возник из-за единичного дефекта в кислородной шашке .
Утечка из системы кондиционирования (март 1997)
Помимо огромных повреждений солнечных батарей , в результате столкновения образовалась пробоина в модуле «Спектр» площадью 2 см 2 , что привело к снижению давления воздуха на всей станции. Во время столкновения на «Мире» находились космонавты Василий Циблиев и Александр Лазуткин , а также американский астронавт Майкл Фоул . Экипаж решил герметически изолировать повреждённый модуль, обеспечив тем самым жизнеобеспечение станции. Ситуацию осложнило то, что через стыковочный люк, соединяющий модуль со станцией, пролегали многочисленные кабели и шланги. Отсечение модуля повлекло за собой временную потерю электроэнергии, вырабатываемой станцией - с обесточиванием модуля были отключены солнечные батареи «Спектра», дававшие 40 % электроэнергии .
Ко времени аварии «Спектр» был главным источником энергии станции «Мир». Из-за повреждения солнечных батарей и прерывания важных кабельных соединений при изолировании модуля солнечные панели модуля не могли поворачиваться к Солнцу и отдавать энергию на станцию. Сразу после аварии энергии было недостаточно для проведения экспериментов и снабжения большей части оборудования станции.
Члены экипажа 23-й экспедиции были награждены государственными наградами - А. Лазуткин получил звание Героя России , В. Циблиев - орден «